Впрочем, за эту ночь он действительно устал. Полет на полюс, веселье на заснеженном острове и масса новых впечатлений доконают кого угодно. Поэтому после ужина Джек попрощался с Сантой и направился к себе.
Ледяная комната встретила его легким ветром и позваниванием длинных сосулек под потолком. По стенам танцевали блики приглушенного света. Джек устроился под одеялом и, сонно щуря глаза, любовался пляской искр на стенах. Воспоминания о детстве заполняли его в такие моменты, перед внутренним взором стоял фонарик из их детской. Стоило поставить внутрь этого светильника свечу - и темнота рассеивалась, а на стенах начинали проявляться фигуры сказочных птичек и животных. Счастливое было время, несмотря на то, что жили они бедно…
Он сам не заметил, как уснул, крепко и сладко. Песочника с его волшебными видениями рядом не было, и все равно Джек будто бы видел что-то хорошее - то ли смутные призраки полета, то ли лица родных…
Добрый сон через некоторое время испарился, и Джеку привиделось, что он снова под водой. Он рванулся, вынырнул на поверхность, хватанул ртом воздух и ощутил, как снизу, из проруби, его ноги оплетают чьи-то жесткие пальцы-щупальца, утягивая на глубину, заставляя тонуть…
Джек распахнул глаза. В комнате стало темно, добрые искры-огоньки куда-то делись. Он сел на постели и увидел, что в углах комнаты полощутся, наползают, движутся черные прядки тьмы. Улыбнувшись, юноша свесил голову с кровати и заглянул вниз, где темнота была особенно густой.
- Привет, - поздоровался он. - Обязательно было насылать на меня кошмар, чтобы я проснулся?
- А чего ты ждал, романтических поцелуев? - огрызнулся Кромешник. Он был почти невидим, только сверкали желтые глаза и заостренные зубы, как и положено духу страха.
- Вылезай, - потребовал Джек. - Ты там замерзнешь, моя комната - не самая теплая во дворце. Покрывшись инеем, ты вряд ли кого-то испугаешь. Особенно если еще и нос замерзнет.
Питч ухмыльнулся - наверное, представил, как пытается насылать кошмары, то и дело сморкаясь. Да уж, зрелище было бы не особенно впечатляющим.
Темнота из-под кровати черными щупальцами выползла наружу, проникла под одеяло и уверенно заскользила по ногам Джека. Тот зажмурился, слегка вздрогнув от прикосновений худых пальцев к бедрам. Питчу нравилось истязать его, слегка издеваясь и не давая получить все удовольствие сразу. Но это тоже была учеба, хоть и весьма своеобразная.
- Я помню, как пришел к твоей сестре в ночь после твоей смерти, - вдруг сказал Кромешник, показываясь из своего укрытия. Он лег сверху, накрывая Джека своим телом. Ниже пояса Питча была сплошная чернота, сгусток шевелящихся щупальцев из кошмарного песка - кажется, он опять что-то задумал.
- Ну ты и сволочь, - признал Джек задумчиво, позволяя первому щупальцу забраться под рубашку и коснуться живота. - Будто ей мало было страхов наяву!
- Джек… - Питч замер, опустив голову, и было видно, что ему неловко. - Это моя вина. Луноликому понадобился новый Хранитель, и я знал, что им, скорее всего, станет твоя сестра, а не ты. Она должна была умереть в тот день, провалившись под лед.
Хранитель вздрогнул и посмотрел на бывшего врага. Питч молчал, касаясь его лица ладонями, но сейчас в его взгляде не было голода, только усталость и неловкая вина.
- Я видел страшные сны в то время, - медленно вспомнил юноша. - Видел острый лед и черную воду, которая отнимает дыхание. Но решил, что это просто дурной сон. Выходит, моя сестра не видела ничего такого, потому что должна была умереть?
Молчание Кромешника было красноречивее слов. Джек опустился на подушку и стиснул зубы. Он сам не знал, чего хочет больше - остаться одному или попытаться ударить темного духа.
- Так вы с Луноликим договаривались о том, кто умрет, чтобы стать новым Хранителем? - уже зная ответ, бросил Джек. - А я, значит, не более чем ошибка в чертежах?
- Она должна была умереть, - подтвердил Бугимен. - Но умер ты. Я навещал тебя при жизни, Джек, отсюда твои кошмары. Ведь ты стал веселиться днем, чтобы не было так жутко ночью, не так ли?
Он притянул юношу ближе, слегка взъерошил его волосы и вдруг ласково коснулся губами его лба.
- Я не люблю Луноликого с его интригами, Джек, хотя и сам часто играю судьбами смертных. Посуди сам, что еще могут делать тысячелетние духи, чтобы не сойти с ума?
Джек по-прежнему молчал. Питч на пробу дотронулся до его груди, задрал рубашку, царапнул ногтями плоский живот.
- Ей снилось, что ты жив, - шепнул он в самое ухо юного Хранителя. - Что вы вместе играете, как раньше. И я прислал ей свои кошмары, чтобы она больше не видела этих снов. Никогда.
Юноша вздрогнул, когда пальцы Питча потрогали его сосок, и тихо выдохнул:
- Спасибо.
Больше они почти не говорили в то утро. Джеку было больно, и Кромешник забирал эту боль, впитывал ее, заменяя ее болью простой, телесной. Пара тонких черных щупалец скользила между ягодиц молодого Хранителя, растягивая его, подготавливая для своего господина. Джек тяжело дышал, выгибался, позволяя жесткой ладони Кромешника ласкать свой член.
- Давай же, - не веря своим ушам, услышал Питч. - Сделай это! Хочу тебя…
Джеку казалось, что ласки мучительно долги. Он стиснул зубы, перекусив щупальце, что забралось к нему в рот, и черный песок тоненький ручейком просочился в горло. Питч зашипел сквозь зубы, перевернул любовника на живот и приник губами к его анусу. Длинный язык коснулся расширенной дырочки, заставляя юношу вскрикнуть, уткнувшись в подушку.
Казалось, Кромешник готов мучить его часами, растягивая удовольствие. Джек это знал, и потому в какой-то момент схватился за черные щупальца, и те мгновенно покрылись колкими иглами льда.
Питч коротко охнул, когда Джек извернулся и оседлал его бедра.
- Я сказал, что хочу тебя, - резко повторил юноша. - Не надо играть со мной, черный человек!
Он сам опустился на член любовника, навис над ним, упираясь руками в простыни. Температура в комнате понижалась. Стены заискрились, щупальца тьмы треснули и осыпались на пол безвредными осколками.
Они двигались все быстрее, вцепившись в плечи друг друга. Ненависть, привязанность и глубинная связь, которую уже было не разорвать. Джек обнимал того, кто мог убить его, кто должен был убить, и слушал, как сорванно тот дышит. Если закрыть глаза, казалось, что они оба летят куда-то в пропасть, падают в тьму, откуда нет возврата - и ничего Хранитель не желал так яростно, как остаться в ней навеки.
Член входил глубоко, с силой, растягивая анус до предела, и Джек цеплялся за это ощущение, усиливая его, насаживаясь еще, до крови. Они скатились с постели и изгибались на полу, будто сражаясь. Победитель этой борьбы получал в свое распоряжение проигравшего - целиком, со всем его удовольствием и покорностью.
Короткие ногти царапают тонкую кожу, на белой груди проступают алые следы, ошейник сжимается до предела, лишая дыхания. Джек хрипит, валяясь на полу, пока Кромешник торжествующе наваливается сверху, трахает так, что перед глазами темно - или это от того, что ошейник так сжимает и колет горло?
Джек кончил первым, скребя ногтями по полу и почти теряя сознание. Первый вдох после того, как кошмар на его шее отпустил хватку, был подобен райскому нектару. Юноша дышал, кашляя, дрожа и все еще содрогаясь от дикого, невероятного удовольствия. Будто во сне, он смотрел, как Питч вытягивает из его тела крупный напряженный орган и быстро водит по нему рукой. Мутные белые капли туго выплеснулись из головки, оросив живот и бедра Джека.
- Мой, - пробормотал Кромешник, больно сжимая бедра Хранителя.