Да, но какого парня? За Майрой в Барне ухлестывал чуть ли не каждый, но меня ни к кому из них никогда не тянуло — явный признак того, что монастырь был для меня предназначением от Бога. Господь не посылал мне жениха, чтобы я могла служить Ему. А может, Он, наоборот, хотел уберечь меня. Я сама видела, сколько мужей спивались, превращая жизнь своих жен в ад. Я слышала, как жутко кричала моя мама, рожая нашего младшего братишку Хьюи, хотя она и уверяла, что вскоре после родов женщина забывает о боли. И все же… Еще почти три месяца. Все лето. И без школы. К сентябрю я буду готова.
Я вздремнула на солнышке, и мне послышалось, будто мама говорит мне: «Как же я благодарна Господу, что Он призывает тебя…» Потом голос отца: «Дэниел О’Коннелл одержал великую победу, вернув нам монастыри. Я горжусь тобой, Онора, — ты будешь первой дочерью рыбака, которая станет святой сестрой…» Мисс Линч сказала: «Связующее звено восстановлено…» А бабушка Кили добавила: «Ирландские монахини — это женщины-воительницы, ни в чем не уступающие мужчинам…» На этом я окончательно уснула.
Меня разбудил шум волн прилива, бьющихся о скалу, — залив Голуэй стал неспокойным.
Вдруг я увидела, как по воде что-то движется. Какая-то деревяшка? Выпавший с корабля бочонок? Но предмет этот плыл параллельно берегу против течения прилива. Тюлень? Но тюлени живут дальше, в холодных водах, там, где залив соединяется с Атлантическим океаном.
Прямо на меня смотрела пара глаз. И не два темных глаза на черной лоснящейся голове тюленя. Это были синие человеческие глаза. Быть может, матрос или рыбак выпал со своего корабля? Но матросы и рыбаки не умеют плавать.
А этот именно плыл. Руками он совершал гребки, а ногами молотил под водой, поднимая брызги. Может, он тонет?
Я вбежала в буруны прибоя.
— Вы что там, тонете? — крикнула я ему.
— Ну да!
Ему нужно было за что-то ухватиться. Прилив тянул меня вглубь. А вот и он. Его лицо. Уже ближе. Он… Он смеется! Человек нырнул, вынырнул и, поймав волну, выкатился на мель.
Он стоял, опустив руки и не стараясь ими прикрыться, а вода бурлила и пенилась вокруг его длинных ног. Он смотрел мне в глаза и улыбался.
— Ты вовсе не тонул.
— Тонул, — возразил он. — Я и сейчас тону — в твоей красоте. Ты вообще девушка или русалка?
— Я очень даже реальная.
Я не могла пошевелиться. Неужели он околдовал меня? Бабушка говорит, что из моря иногда выходит морской народ. Но этот парень точно был человеком. Несомненно.
Крепкие мускулистые ноги. Широкие плечи. По росту и размерам — явно человек. И при этом вообще без одежды. На нем она казалась бы мешковатой и никчемной. Внезапно его мужское достоинство начало расти на моих глазах.
Он заметил, куда я смотрю.
— Нет, видением ты быть не можешь, — сказал он, — иначе я бы не… Пожалуйста, моя одежда лежит вон там.
Одежда. Нужно принести ее ему немедленно. Ведь из окон своего Барна-хауса нас могла увидеть мисс Линч. Но я почему-то продолжала стоять и пялиться на него.
Перед глазами всплыла сцена в приемной Введенского монастыря: мать-настоятельница, мисс Линч и мама…
Но картина эта быстро расплылась, а потом и вовсе растаяла.
Потому что теперь я видела только его.
Глава 2
— Расскажи мне, кто ты, — попросил незнакомец. — Расскажи мне все о себе.
Он уже оделся в темные штаны и свободную холщовую рубашку. Теперь мы стояли вдвоем, прислонившись к моей скале.
— Мои отец и братья рыбачат, а я с матерью и сестрой продаю их улов в Голуэй Сити. — Я показала ему на череду выбеленных известью домиков, вытянувшихся вдоль дуги берега, и объяснила, что живу в одном из них с мамой, папой, бабушкой, сестрой и тремя младшими братьями. — Всего тридцать рыбацких семей живут в нашей деревне, она называется Беарна — это означает «пролом» по-ирландски. Хотя на английском название перекрутили, и получилась Барна.
Я вдруг умолкла, потому что хотела сказать совсем не это.
Он все понял.
— Это все внешнее. Расскажи, что у тебя внутри, — сказал он. — О чем ты думаешь, что чувствуешь? Как я могу завоевать твое сердце? Отправь меня в какой-нибудь великий поход, пошли меня за горы, за моря. Чтобы завоевать твою любовь, я готов гнать свою лошадь, Чемпионку, хоть в Тир на Ног[6] и обратно.
— Любовь? Ты ведь даже не знаешь моего имени.
— Тогда с этого и начнем.