В таком случае мы неизбежно должны признать, что церковное таинство Священства есть приобщение той стороне Священства Спасителя, которое является Священством для других, пастырством «словесного стада» верующих, то есть как бы священством для священников. Если для того, чтобы стать священником в себе требуется таинственное «рождение свыше», то есть таинство Крещения, то точно так же таинством должно быть и посвящение в священство для других. Ибо это тоже одно из особых свойств Личности Господа Иисуса Христа, и, следовательно, такое, какого в природе земнородного человека естественным образом нет и быть не может. В крещеном человеке это свойство заключено потенциально, оно не выявлено, как бы срастворено со всеми другими. Для того, чтобы выявить, выделить его и сделать доминантой человеческой личности, всей ее внутренней и внешней жизни и деятельности, требуется особое Божие вмешательство, особое действие (энергия) Святого Духа, высвечивающее эту грань (цвет, тон) в просвещенной Крещением человеческой личности, сообщающее в скрытой, потенциальной способности к священству для других особую силу, крепость, благодать. Это должен быть воистину особый дар Святого Духа, который одновременно сообщает поставляемому священнику и необходимую благодатную защиту от того «огня» Божества, с которым ему теперь придется непосредственно соприкасаться при совершении таинств, иными словами — сообщает ему способность неосужденно священнодействовать таинства Божии для людей, для Церкви.
Только теперь становятся вполне понятными слова Святителя Иоанна Златоуста о том, что духовную любовь (к пасомым, к «словесному стаду» овец Христовых) не рождает в человеке что-либо земное (т.е. естественное качество любви к ближним, свойственное многим людям, даже иным неверующим); она (эта духовная любовь к пасомым) нисходит свыше, с неба, и подается в таинстве Священства. На такой любви, по замыслу и «заповеди новой» Спасителя, как мы видели, должно быть основано служение «высших» «низшим» в благодатной иерархии Церкви. Теперь мы отчетливо понимаем, что это, собственно, любовь Самого Христа к Своей Церкви, подаваемая человеку-священнику, такая любовь, какой человек естественным образом иметь не может. Такая духовная любовь — важнейшее качество, сообщаемое Духом Святым священнику. Но оно — не единственное. В даре Священства заключено очень многое: дары управления, учительства, разумения вещей духовных, а также дарование неосужденного тайнодействия в Церкви.
Священник для других должен быть, как и все члены Церкви, священником в себе и для себя. Но последнее зависит от его свободной воли, от внутреннего подвига. В случае, если он плохо подвизается или не подвизается совсем, дары Святого Духа, полученные им в таинстве Священства, будут постепенно блекнуть, как бы меркнуть, оскудевать.
Дольше всех сохраняется при этом дарование неосужденного совершения таинств и иных священнодействий для других. Но и оно может быть, наконец, отнято в случае, если священник начнет переступать некие границы, определенные св. канонами Церкви.
«ХРИСТОЛОГИЧЕСКИЙ» И «ПНЕВМАТОЛОГИЧЕСКИЙ» АСПЕКТЫ СВЯЩЕНСТВА
В последнем пункте наших рассуждений особенно отчетливо видна неразрывная взаимосвязь двух аспектов священства, отражающих два аспекта Церкви, о которых говорилось выше. Человеку-священнику Духом Святым сообщаются благодатные свойства и способности личности Господа Иисуса Христа, сообщаются «даром», в силу предопределенной необходимости — как результаты подвига Спасителя, уже совершенного Им, и подаваемые определенным людям в благодатном организме Церкви как Его мистического Тела. Однако, по В. Н. Лосскому, «нужно, чтобы каждая личность» (и в этом цель и смысл пребывания людей в Теле Христовом) «стала сообразной Христу»12. А это достигается исключительно личным духовным подвигом каждого человека-христианина, в том числе и священника.
Тогда возникает вопрос: какое же значение и силу имеют для человека те благодатные дарования, которые он получает «даром» — как член Тела Христова, без особых личных усилий, в частности, в таинстве Священства?
В. Н. Лосский пишет: «Эта христологическая структура Церкви вызывает в ней постоянное и необходимое действие Святого Духа, действие функциональное по отношению к Христу, сообщившему собранию апостолов Духа Святого Своим дуновением. Такое неличное соединение со Святым Духом, такая условная святость церковной иерархии придает независимую от лиц и намерений объективность прежде всего богослужебным действиям духовенства». Далее этот богослов говорит, что такой же обязательный характер носят действия и распоряжения епископской власти, хотя епископ может действовать иногда под влиянием человеческих побуждений, может заблуждаться в отправлении власти, дарованной ему Богом. За это он понесет ответственность пред Богом, но и такие действия епископа имеют объективный и обязательный характер «исключая тех случаев, когда епископ поступает против канонических правил, то есть в несогласии с общей волей Церкви; тогда он становится виновником схизмы и ставит себя вне церковного единства»13.