«В ознаменование 33-летия со дня рождения выдающегося советского лиховца Евгения Васильевича Харитонова приказываю:
1) Объявить повсеместно воскресенье 28 февраля нерабочим днем;
2) Учитывая особенности нынешней деятельности Харитонова Е. В., в целях сохранения государственной тайны считать преждевременным переименование в Москве Лихова переулка и сада Эрмитаж и впредь продолжать именовать: Лихов переулок, сад Эрмитаж;
3) По той же причине, дабы не вызвать недоумения иностранных разведок, Большой и Малый Харитоньевские переулки в г. Москве продолжать именовать: Большой Харитоньевский переулок, Малый Харитоньевский переулок;
4) В честь 33-летия со дня рождения Е. В. Харитонова в столице нашей Родины — городе Москве 28 февраля в 24 часа произвести бой часов на Спасской башне Кремля и исполнить Гимн Советского Союза. Бой и Гимн транслировать всем радиостанциям Советского Союза». Наполеон Бонапарт говорил, что ни в коем случае нельзя отдавать приказа, если у тебя есть хотя бы тень подозрения, что твой приказ может быть не выполнен. Именно этим правилом я и руководствовался.
До чего же мне хочется справиться со всеми сомнениями моими, самому себе доказать, что я чего-то стою, сделать свою заветную работу. Тут, в ней — все мои сомнения, вся моя неуверенность, ощущение, будто взялся я за дело неподъёмное. Никогда не мучался я больше, чем теперь, когда работа эта зачата, но долго надо носить её ещё в своем чреве, прежде чем только подумать с трепетом о родах. Вся беда в том, что я — совсем один, и никому до всего этого нет никакого дела[152].
1.3.65
Почему кандидатские диссертации лучше докторских? Потому что кандидатские диссертации пишут будущие доктора наук, а докторские — слабенькие кандидаты.
Сидели дома у Роберта Рождественского и пили с ним водку. Приехал домой, а жену мою Валю увезли в родильный дом! Какой ужас! Я пьяный совсем, но порулил в Щукино. Дал нянечке три рубля, передал записку. Вернулся домой, а дома мне почему-то страшно. 4 часа утра 9 марта 1965 года.
(Пели во дворе роддома)
Чтобы произвести впечатление, через газету благодарит все организации и отдельных товарищей за поздравления, которые пришли в его адрес в связи с юбилеем, а поздравлений никаких и не было. Так, три приятеля заходили, да тётка из Саратова телеграмму прислала.
23 марта, в день прилёта в Москву космонавтов Леонова и Беляева, моего сына Сашку первый раз купали. Он плакал. Впрочем, плакал он целый день. Валя усталая и расстроенная донельзя.
Письмо в редакцию: «При этом посылаю изложенную на двух листках в элементарном виде теорию образования атомов растительного и животного мира. Прошу направить её в комиссию на соискание Ленинской премии. Подробное изложение этой теории с математическими доказательствами и подтверждениями на проведенных опытах вышлю дополнительно после получения ответа от соответствующих ученых.
С уважением к Вам М. Молчанов. 24.3.1965
Украинская ССР, Донецк-3, Краснофлотская, 27, Молчанову Михаилу Павловичу»
Полный приключений полёт Беляева и Леонова. Газетное его отражение так же похоже на действительность, как я — на верблюда.
Старт без замечаний. Выход Леонова тоже прошел нормально, если не считать, что он не сумел сделать фотографии в открытом космосе, но кинокамера его снимала нормально. Заглушка от кинокамеры оторвалась, и он забросил её в космос. Алексей говорил, что было страшновато. Влезть в корабль головой вперёд (согласно инструкции) никак не получалось, он влез ногами вперёд с большим трудом. За время выхода — около 15 минут — «Восход-2» пролетел от Чёрного моря примерно до Иркутска. Тут обнаружилось падение давления в корабле, чуть ли не до половины атмосферного. Медики на Земле паниковали и требовали немедленной посадки. Искали причину и на космодроме, и в Москве довольно долго. Оказалось, кто-то из космонавтов тронул какой-то тумблерок, и из-за этого клапан травил. Успокоились, ночь прошла спокойно.
Решили садиться, но не сработала ТДУ[153]. Впрочем, не совсем так: ТДУ сблокирована с системой ориентации корабля таким образом, чтобы ТДУ при неверной ориентации не могла увести корабль на ещё более высокую орбиту. Поэтому не ТДУ не сработала, а система ориентации не позволила ей это сделать, поскольку она «не видела» Землю, а почему она её не видела, трудно сказать. Возможно, во время отстрела выходного шлюза её объективы запылились и «ослепли», возможно, просто сигнал не прошёл. Гагарин с Земли передал команду Королёва садиться вручную, то есть отключив датчики системы ориентации, сориентировать корабль, глядя на Землю по «Взору», а затем включить ТДУ. На ориентацию требуется минут 20, а у них было 16. Ориентировать корабль вручную было очень неудобно, Беляев и Леонов отвязались от кресел, но и делать что-либо, паря в невесомости, было тоже трудно. Беляев попросил Леонова прижать его к креслу и в таком положении ориентировал корабль. По предварительным расчетам они должны были сесть в районе Куйбышева. Если лететь ещё один виток, 18-й, посадка приходилась на Прибалтику и Германию, 23-й виток — посадка в США — всё это баллистики быстро подсчитали.