Сегодня в нашей стране издаётся лишь пять журналов, пропагандирующих достижения науки и техники. Это детский журнал «Юный техник», юношеские журналы «Знание — сила» и «Техника — молодёжи», журнал для взрослых «Наука и жизнь». Особое место в том списке занимает журнал «Природа», имеющий весьма узкий круг читателей. Таким образом, темпы роста науки и техники далеко не пропорциональны темпам роста органов печати, призванных рассказывать народу о том, что делают, над чем работают, о чём думают наши учёные и инженеры. Было бы неверным сказать, что существующие научно-популярные журналы работают плохо, однако мы считаем, что тематика, степень популяризации и литературно-художественный уровень материалов, публикуемых в большинстве этих журналов, далеки от совершенства. Но даже если все эти органы и будут отвечать предъявленным к ним требованиям, они не смогут, как нам кажется, удовлетворить спроса читателей. Ведь уже сегодня лучшие из научно-популярных журналов — «Знание — сила» и «Технику — молодёжи» — нельзя купить в киосках, подписка на них лимитирована.
Бурное развитие советской науки и техники в ближайшие 20 лет, внедрение вершинных достижений учёных и инженеров в промышленность и сельское хозяйство, повышение уровня образования в стране, большее участие народа в решении научно-технических проблем, реорганизация работы Академии наук — всё это позволяет, как нам кажется, ставить вопрос о расширении сети научно-популярных журналов. Мы предлагаем создать новый научно-художественный журнал под условным названием «Мир науки» — орган Союза журналистов СССР. Журнал должен быть ежемесячным иллюстрированным изданием. Штат работников не должен превышать 20 человек.
Прежде чем написать Вам это письмо, мы долго обдумывали наши предложения. Вряд ли нужно писать здесь обо всех деталях. Мы были бы очень благодарны Вам, если бы Вы смогли принять и выслушать нас.
С уважением
М. Хвастунов.
Я. Голованов.
И. Нехамкин.
Ю. Медведев»
Однако Суслов нас не принял, отфутболил к другому идеологическому секретарю Леониду Фёдоровичу Ильичёву. К этому времени идея журнала трансформировалась в идею ежемесячника формата «Недели», только потолще. И название мы ему придумали: «Спутник». К Ильичёву мы пошли вдвоём с Михвасом, предварительно сверстав «Спутник» и напечатав его в двух десятках экземпляров.
Огромный кабинет. За столом на вращающемся кресле сидит Леонид Фёдорович. Точнее, не сидит, а, упёршись коленками в стол, постоянно крутится вместе с креслом. Слушал вполуха. Глаза пустые. Потом вскочил, подбежал к огромному столу для заседаний, на котором пёстрой кучей лежали журналы АПН[63] на разных языках, принялся их ворошить:
— Вот, смотрите, разве в этих журналах мало пишут о науке? Нам очень важно, чтобы за рубежом знали о наших достижениях… Смотрите, сколько у нас журналов, а вы говорите пять…
Михвас что-то лепетал, что, мол, не в иностранцах тут дело, что у нас есть журнал «Советский Союз», но ведь его нельзя назвать научно-популярным. Ильичёв его не слушал. Миссия наша с треском провалилась…
3.7.61
В Ашхабаде инженер Ф. Зеленьков построил дом, который не боится никаких землетрясений.
Герман Титов подписал в космосе несколько фотографий, в том числе и президенту АН СССР Мстиславу Всеволодовичу Келдышу, но перепутал и написал: «Всеволоду Мстиславовичу». Ошибка обнаружилась уже при вручении. Келдыш сказал, что это — настоящий сувенир и что он этот снимок Титову ни за что не отдаст.
После возвращения Титова из космоса, они с Гагариным поехали отдыхать в Форос на дачу Максима Горького. Я поехал туда, чтобы сделать статью за подписью Титова к годовщине запуска первого спутника. Гагарина увидел первый раз на теннисном корте. Он был очень возбуждён и тут же предложил мне сыграть с ним. Юра приехал в Крым с женой, дочками и няней, Герман — один. Купались, загорали, вечером пошли с Германом в пивнушку, которая располагалась в церкви у самых Байдарских Ворот. Герман находился в состоянии непрерывного восторга. В пивнушку он надел лёгкую курточку на молнии, берет, и, когда мы там сидели, всё спрашивал: «Как думаешь, узнают меня?» Ему и хотелось, чтобы непременно всё-таки узнавали, но одновременно хотелось испытать тайное томление Гаруна-аль-Рашида.