Обсерватория. Камень в золотой оправе осенних лиственниц. Тишина, покой, немного трудно дышать из-за высоты.
Вечер в доме Анатолия Васильевича Леоненко — друга Марка Шустера[77] — и его партийной жены. Съел почти полную банку крабов, пробовал оленину и фаршированную щуку. Болтали до полуночи. Вернулся в гостиницу на «Скорой помощи».
Встреча с журналистами в ЦК Ревсомола. Все говорят по-русски…
Резиденция богдыхана. Масса домиков для молитв. Библиотека. Стопки страниц перевязаны верёвочкой. У богдыхана была карета, в которой он путешествовал с женой, был даже портшез для путешествий. На одной картине изображен полный выезд — лучники, всадники с пиками.
Господи, всё это было совсем недавно — в 1910 году! Буддийская богоматерь из золочёной бронзы сделана самым первым богдыханом. Весьма искусная работа. Странно, имея много поделочного камня, монголы более всего преуспели всё-таки в обработке металла: бронзы, серебра…
С нами в агитпоезде путешествует ансамбль «Москвичка» — толстые, безвкусные девки, и рок-группа «Секрет» — шумные, весёлые и иногда даже обаятельные на сцене ребята, но невыносимо самоуверенные в жизни, что сразу выявляет их нижайшую культуру.
Ночью Улан-Батор тёмный, огней мало. Ни одного кафе, ресторана, только при гостиницах. Хотели купить Наде Арих — жене нашего собкора, которая пригласила нас на день рождения, цветы, но выяснилось, что цветов не продают нигде и никогда.
Таможня пресекает ввоз в Монголию хромовых сапог, которые здесь невероятно популярны.
Прочёл роман Белова «Всё впереди» и поражён убогостью и примитивизмом фабулы, формы и языка. Никогда не подписался бы под такой книгой, со всех точек зрения неудачной.
На каждой станции в Монголии нас встречали транспарантами и бумажными цветами.
Образцово-показательное чаепитие в образцово-показательной юрте в пустыне Гоби.
Сайн-Шанд, 9 октября. На вокзале опять музыка, транспаранты, замёрзшие сопливые дети с искусственными цветами. Музей-юрта: чучела и портреты передовиков, хорошие аппликации и вышивки. Приём в аймачном комитете партии (мы — в Восточно-Гобийском аймаке). Меня потешает своей наивностью эта маскировка: у нас — комсомол, у них — ревсомол, у нас — областной комитет, у них — аймачный комитет…
Город вызывает тоску. Очень похож на Джусалы[78]. Белые, плохо выкрашенные дома, клубы пыли, кое-где торчат слабенькие деревца. В такой город надо ссылать. Молоденький усатый капитан на вокзале рассказывал доверительно:
— Жить можно… Платят больше, чем в России… Детей одел… Тренировочный шерстяной костюм стоит в России почти 100 рублей, а здесь — 30!..
Он рад, что он в этой дыре. Может быть, он и прав: чем монгольская дыра хуже советской где-нибудь в Казахстане? Пусть хоть детей оденет. И купит себе тренировочный костюм…
В Монголии, в пустыне Гоби купил книжку Франсуа Мориака на русском языке. Вот это настоящая писательская слава!
Поездка к скотоводам. Стадо верблюдов — это очень красиво. Отара овец, табун кобылиц. В юрте так чисто, что, по-моему, тут не живут. Приёмник «Океан», фотографии на деревенский лад: все в одной рамке. Вышивки хозяйки весьма искусны. Угощали кумысом и «хитрой водой» — молочной водкой, прозрачной, как слеза, без запаха, но слабенькой, не крепче сухого вина. Закусывали засохшим, похожим на старый пряник, верблюжьим творогом. Несколько «пряников» взял для Женечки.
Отлов кобылиц в табуне. Молодой парень, видно величайший искусник, делал это с трудом, другие араты ему помогали. Одна кобыла, пойманная арканом на длинной палке, сволокла его с седла, другая сломала палку. Когда кобыла вырвала его из седла, он перелетел через лошадиную голову, но непостижимым образом не упал, оказался на ногах и не выпустил из рук свою удавку. Пригнулся, упёрся ногами в землю, лошадь тащила его, как водного лыжника.
Вечером — баня в воинской части. Вполне приличная, с бассейном и тощим веником, который привезли из России.
Отлов кобылиц в табуне — дело, требующее высочайшей ловкости и силы.
Почему во всех советских поездах из подстаканников обязательно капает чай тебе на штаны? Почему вместо этих неудобных, хрупких сооружений нельзя выпустить устойчивые, с широким дном, с толстыми стенками, чтобы не остывал чай, кружки специально для железных дорог?
77
Шустер Марк Аронович (1929-1990) — доктор медицинских наук, заведующий клиникой отоларингологии МОНИКИ.