И вот третий день «всемирных потрясений». Ну просто ничего мало-мальски значительного опять не происходит. Увы, г-жа Глоба, ничем не могу вам помочь. Моё терпение должно быть публично вознаграждено. Раздвигайте ножки. Над вами просто обязан надругаться народ, который вы дурачите своими астрологическими бреднями.
25.5.94 в «КП» была напечатана моя разгромная статья об астрологах «Корми меня, моя звезда».
Читал в журнале «Элита» записки Марка Харитонова, который был первым, кого наградили иностранной премией Букера. Они претендуют на замечательную глубину и значительность, а читать скучно. Записные книжки Чехова или дневники Жюля Ренара в сравнении с Харитоновым выглядят чуть ли не примитивными детскими книжками-раскладушками. Но насколько они мудрее и человечнее при всей своей простоте!
Я понял, что не люблю всех домашних животных. Диких люблю, а домашних не люблю. Или это идиоты, которые не понимают, что их кормят для того, чтобы потом убить, или это предатели звериного царства, которые продались человеку за похлёбку, за то, что раз в год их по голове погладят. Борзая, преследующая зайца, это совсем не то, что волк, преследующий зайца. Борзая выслеживает, настигает и душит своего, тоже зверя, тоже четвероногого, душит, чтобы доставить радость человеку, который кормит её за эту радость. А волк душит для себя, для волчат малых, можно сказать, по необходимости. Киплинг в «Маугли» часто напоминает о «Законе джунглей» — древних правилах, по которым обязаны жить их обитатели. Все домашние животные нарушают первородные законы животного царства или ставят себя вообще вне этих законов.
Умер Федерико Феллини, гений кино. В невообразимом по своему разнообразию океане кинематографа он был узнаваем сразу. Как Эйзенштейн. Как Бергман. Я видел все его фильмы, доступные мне в России. И его самого видел однажды при обстоятельствах трагикомичных…
Если память мне не изменяет, летом 1963 года Феллини привёз на Московский кинофестиваль свой знаменитый фильм «81/2», который получил первую премию. Для нашего проката его не купили ввиду сомнительной идеологической ценности, но после присуждения первой (!) премии отпускать Мастера в Италию уж вовсе без просмотра посчитали неудобным и организовали один (!) сеанс во Дворце спорта. Прослышав об этом, пол-Москвы ринулась в Лужники, билеты были раскуплены мгновенно. Но я всё-таки надеялся на удачу. Долго бродил в толпе таких же несчастных, алчущих лишнего билетика, пока не понял, что надо идти «на протыр», как бывало мы хаживали на стадион «Динамо» с Игорьком[184]. Но оказалось, что через главный вход, который охраняли толпы билетеров и милиция, за сто метров требующая предъявить билеты, «протыриться» невозможно.
Федерико Феллини с Мазиной в Москве.
Я решил обойти Дворец спорта вокруг и отыскать какую-нибудь щель. Довольно долго шёл я вдоль стен с наглухо закрытыми окнами, пока не приметил одно распахнутое окно на первом этаже. Было довольно высоко до подоконника, выше моей головы, но я решил рискнуть: нащупал край, подтянулся, влез и оказался на подоконнике на корточках.
Прямо передо мной сидели Федерико Феллини и Джульетта Мазина. Больше в этой маленькой комнате никого не было. Итальянцы очевидно приняли меня за воришку (мне тогда было 30 лет). Во всяком случае, на лице Мазины я прочёл лёгкий испуг. Феллини, напротив, рассматривал меня с весёлым удивлением. Не могу сказать, как долго мы вот так смотрели друг на друга. Помню только, что я улыбнулся им, сказал «пардон» и спрыгнул на улицу…
Уж сколько лет прошло, а я всё не могу простить себе минутного малодушия! Я же мог на пальцах и ломаном французском объяснить им, как я их люблю, как хочу посмотреть их новый фильм, они поняли бы меня и простили, но я спрыгнул на улицу…
И вот Феллини нет. Джульетта, простите меня за испуг. Вы знаете, я с тех пор ни разу не ходил «на протыр»…
Элина Быстрицкая. Фантастически нестареющая женщина. Очень озабочена тем, как она выглядит. Заговорили о «Тихом Доне». Оказывается, Сергей Герасимов перепробовал на роль Аксиньи около тридцати актрис. Очень долго искал и Григория. Нарисовал (он хорошо рисовал), каким он его видит и вдруг нашёл точно такого актёра в массовке: Глебов был никому неизвестным актёром. Шолохов вместе с Герасимовым тоже утверждал всех исполнителей, но при этом ни разу не приехал на съемочную площадку. Возможно, был в запое. Пил смертельно, непонятно, как прожил почти 80 лет. Однажды Быстрицкая была в Ленинграде, и узнав, что Шолохов тоже там, позвонила ему.