Палочки SNIKERS или MARS надо запаковывать не в цветную фольгу, а в резиновый, тоже пёстренький цилиндрик. Вы надрываете его с края, съедаете содержимое, а упаковку используете как презерватив!
У Жени Чудецкой онкологические обострения, Елена Михайловна умирает, и я мучаюсь от того, что ничем не могу помочь бедному Юрке[187].
.
13.1.94
«Пушки вместо масла». Но даже если и так, масло исчезает быстрее, чем появляются пушки.
Юра Черниченко[188] демонстрировал мне затейливый офицерский мат Руцкого. Наши пэры думают матом. Мысли короткие, как у Буратино.
У Шварца[189] Баба-Яга правильно говорит: «Меня тот понимает, кто мною восхищается». Василиса её спрашивает:
— А ты себя видно любишь?
— Мало сказать «люблю», я в себе, голубушке, души не чаю! Тем и сильна! — отвечает Баба-Яга.
В Тамбовской области разорились 730 фермеров. Им давали кредиты под 28 %, а теперь дают под 213 %. Если раньше крестьянину диктовал райком, то сегодня диктует банк. Вот и вся разница. И как ему не разориться, если у него покупают литр молока за 50 рублей, а продают в городе за 300. Выпуск мебели или подводных лодок остановить можно, а производство молока в один день прикрыть никак нельзя.
У Рэма[190] рак крови. Ещё один…
23.1.94
К счастью, Рэм Щербаков жив и здоров по сей день.
Сегодня хоронили Елену Михайловну, тёщу Чуды[191]. Ну кто она мне? Никто. И всё-таки, с любой потерей знакомого человека я чувствую, как мир вокруг меня скудеет, а сам я словно изнашиваюсь, ветшаю от этих смертей.
25.1.94
«Свеча темно горит…» Как это «темно горит»? А вот так-с! Пушкин-с! Вот вам и весь ответ-с!
А правы, чёрт их дери, были астрологи, когда предсказали, что в 1994 году я столкнусь с финансовыми трудностями. Уже столкнулся. В «Обозревателе» денег не платят, в холодильнике две пачки пельменей, в кармане 600 рублей.
1.2.94
Психически больной Батюшков[192] раздражался словом «часы».
— Часы! Какие часы?! Я — вечность! — кричал он своему доктору Антону Дитриху.
Книжка 113
Февраль 1994 г. — октябрь 1995 г.
Первый раз я посетил «Конюшню» Роста в день его рождения 1.2.1994 и тогда уже подивился той потаённой, но концентрированной энергии, с которой Юрка умеет обустраивать свой быт. Отличная выставка! Когда меня спрашивают, кто сегодня, по моему мнению, самый талантливый журналист, я отвечаю: Рост. Да, он лентяй, у которого шило в ж…, которое не позволяет ему сидеть у письменного стола более 20 минут; да, его необязательность по отношению к друзьям уже вошла в историю XX века; да, этот человек не может (и не должен!) работать в коллективе; да, всё это так. Но он талантлив и бесконечно обаятелен! Я проклинал его тысячу раз, но я его люблю!
Хороший солнечный день 9 февраля. Японец купил у меня книгу «Наш Гагарин» за сто долларов, за окном щебечут синицы, и теперь я могу угостить их салом.
Псориаз. Неплохая фамилия для музыканта.
Весна! Дожили до весны! В России грядёт великая смута, и весну эту пережить будет очень нелегко...
С Юрием Ростом и Михаилом Жванецким.
Далеко лает собака, за окном — 8 градусов и три дня впереди, когда можно не ездить в Москву и спокойно работать.
Сначала я думал, что это из нового Губермана[193]:
Но потом Алик сказал мне, что это не его стихи.
«Московский комсомолец» — это газетная Алла Пугачёва. Оттого он так популярен.
И сколько бы вы ни спорили, что бы ни говорили, поверьте: и от трезвости редко, но случается польза… Испанский посол Клавихо на роскошном приёме у «Повелителя Вселенной» Тимура прикинулся непьющим, весь вечер промучился, зато записал все свои трезвые наблюдения в этой пьяной компании, чем оказал историкам неоценимую услугу.