Стоя в полумраке маленькой часовни и глядя на печальные урны в нишах, почему-то вновь невольно вспоминаешь мрачную сказку Вильгельма Гауфа «Холодное сердце», с которой мы начинали свое повествование. Там проданные злому горному духу сердца заключались в сосуды, на которых писалось имя их прежнего владельца. Только те сердца продолжали страдать, а здесь, в священном месте, под покровом Пресвятой Девы, царственные сердца навеки упокоились.
Кончилась служба, погашены огни алтаря, одна за другой гаснут лампады… Золото урны, хранящей прах страдальца-короля, блестит все бледней и бледней. «Полумрак все больше окутывал высокий свод и углы капеллы, в которой то тут, то там тускло мерцали блики серебра. Вот еще один огонек красной стеклянной лампады бледно-кровавым светом скользнул по чуть сверкнувшему золоту урны и, трепетно поколыхавшись в неугасимой лампаде, засветился мягко и мирно… И мир и тишина снизошли на золотую, чуть сиявшую урну»{130}. Давайте и мы тихо постоим в стороне и мысленно попрощаемся с последним королем-романтиком, подарившем своей стране после смерти сказку о самом себе.
Боги не умирают… Они просто засыпают в ожидании более светлых времен. «Это совсем не смерть, так как смерть у Богов отсутствует. То, что ошибочно принимают за “Гибель Богов”—это лишь сумерки[92], сон, в который время от времени впадают целые пантеоны. Этот процесс далеко не трагичен, так как не является необратимым, и не морален, так как вполне естественен. Он — далеко не “последствие греха”, наоборот, с нордической точки зрения “грехом” было бы отступление от Судьбы и желание Богов избежать неизбежного»{131}.
Людвиг II не бежал от своей судьбы. Да, он до последнего боролся с ветряными мельницами, как и другой известный «сумасшедший», Дон Кихот, и так же как тот, проиграл. Но проиграл достойно, одержав победу в главном, — никто не может его упрекнуть в том, что он хоть раз изменил своим идеалам. Людвиг просто родился не в свое время. Кто знает — появись он на несколько столетий раньше, и может быть, в памяти потомков остался бы еще один Король-Солнце, статный красавец Людвиг Красивый, но никак не Людвиг Безумный. В конце концов Рудольфа II, жившего в XVI веке, при всем сходстве судеб двух монархов. Безумным никто не называл. А может, это само время Людвига — антиромантический XIX век — было безумным, отвергнувшим все светлое и идеальное, что было в рыцарском прошлом? Кстати, к чему привел нигилизм XIX века, во всей полноте ощутил на себе век XX с его кровавыми войнами, массовым варварским уничтожением людей, разгулом преступности и разврата.
Многого мы еще не знаем о последнем короле-романтике, оставшемся для своих потомков, как он и хотел, «вечной загадкой». Как сказал Артур Шопенгауэр, «у гения и безумца общее то, что и тот и другой живет в своем собственном мире и оторван от мира реального». Был ли король безумцем? Или гением? Однажды, в конце 1870 года, в начале своей дружбы с Рихардом Вагнером, Фридрих Ницше подарил ему офорт Альбрехта Дюрера «Рыцарь, смерть и дьявол», о котором написал в комментарии к «Происхождению трагедии»: «Ум, чувствующий себя безнадежно одиноким, не найдет себе лучшего символа, чем “Рыцарь” Дюрера, который в сопровождении своей лошади и собаки следует по пути ужаса, не думая о своих страшных спутниках, не озаренный никакой надеждой»{132}. Эти слова в полной мере можно отнести к личности Людвига II.
Что ж, может когда-нибудь вся правда о нем и откроется. А может, не нужно приподнимать таинственный покров, закрывший от нас то, о чем и так знают и молчат стены прекрасных сказочных замков, величественные лебеди и воды Штарнбергского озера.
Среди баварского народа до сих пор живет легенда о том, что зимой, по ночам, в горах слышится громкий топот лошадей, и в вихре бешеной скачки по снежным сугробам проносятся сани-лебеди, в которых сидит призрак красавца-короля, которого народ не сумел защитить от его врагов… Но Боги не умирают, они просто ждут наступления лучших времен. И эти времена непременно наступят, если люди будут продолжать верить в добрые сказки и светлые идеалы, ради которых совершаются романтические прекрасные безумства!
92
Напомним еще раз, что правильный перевод названия вагнеровской оперы «Gotterdammerung» («Гибель богов») именно «Сумерки богов».