Содержимое чемодана и последующие мрачные приготовления совершенно выбили крепкого с виду герра Журналиста из колеи, он принялся топать, раскачиваться на стуле и, собрав все свои скудные познания в немецком, выкрикнул:
— Нельзя ночью допрос! Нельзя пытать — нельзя! Конвенция запрещать! Женевский конвенция! Один тысяча двадцать девять! Запрещать совсем! Иначе — суд…
Кольбах сурово сдвинул брови:
— Вы имеете ввиду Женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными»18?
— Да, да, именно так… — часто и безнадежно закивал герр Журналист.
— Настаиваете?
— Да, настаивать. Я настаивать.
— Норман, будьте добры, занесите в протокол: «После предъявления вещественных доказательств признал себя офицером военной разведки, осуществлявшим сбор стратегических данных на территории Германии. Потребовал рассматривать его как военнопленного согласно положениям Женевской конвенции “Об обращении с военнопленными” 1929 года». Точка. Место для моей подписи. Теперь возьмите в папке номер десять на второй полке рекомендованный вопросник для военнопленных.
Норман запихнул в каретку пишущего агрегата новую страничку и стал громогласно читать вопросник:
— Фамилия! Национальная принадлежность! Воинское звание!
— Пенслоу! Журналист! Я журналист! — вопил британец.
— Что он там опять бубнит? — Кольбах досадливо поморщился, закрепляя манжеты тяжелыми серебряными запонками с серым опалом. Рукава даже не успели измяться, поскольку изобличение иностранного шпиона заняло у Шефа ровно две с половиной минуты!
— Что он коммунист, — с мстительной радостью расшифровал Норман.
— Нет, не похоже, — покачал головою штандартенфюрер Кольбах. — Так сложно разобрать: то ли атеист, то ли идеалист… Герр офицер! В настоящий момент нас не интересуют ни ваши философские, ни ваши религиозные убеждения. Мы хотим услышать ваше воинское звание! Воинское звание! — Шеф резко сменил манеру говорить и произнес последнюю фразу так грозно, для доступности постучав ногтем по собственному шеврону, что даже Пауль с Норманом невольно подпрыгнули на стульях от неожиданности.
— Ошибка! Это ошибка. Нет! Я — нет звания. Нет! Я имею журналист! — завопил Пенслоу, ритмично топая ногами.
— Мой Бог! Где этот горемычный изучал немецкий? Господа офицеры, давайте оканчивать этот бессмысленный диалог — занесите в протокол: «Отказался отвечать на какие-либо вопросы как на не относящиеся к компетенции Гестапо, потребовал передать его для проведения дознания и следствия представителям военной разведки — Абвера». Давайте я подпишу оба протокола, завтра с утра готовьте документы на его передачу. Уведите задержанного! — сказал Шеф и, пока журналист еще был в кабинете, добавил: — Пусть им занимаются умники адмирала Канариса или наш гений контрразведки Вальтер Шелленберг19… Впрочем, какая разница? Я лично не намерен дальше выполнять чужую работу! Поскольку рассчитывать на сверхурочные за нее не приходится…
Пауль и Норман сдержано захихикали, оценив шутку начальника, и зашуршали бумагами, распихивая документы по папкам.
Стоило Паулю прикрыть хотя бы один глаз, как под веком сразу же начинали бежать протяжные и липкие кадры сна, который он так и не успел досмотреть. Поэтому недоспавший офицер Ратт часто моргал и усердно сопел, подавляя желание зевнуть. Однако, не следует думать, что его мало занимало происходящее в кабинете Шефа Кольбаха.
Перед сонными глазами Пауля разворачивалось драматическое действо — утреннее оперативное совещание. Шеф строг, но справедлив. Сегодня жертвой справедливости должен был пасть начальник технического департамента гауптштурмфюрер Бойхе.
— Что это, как вы полагаете? — с ленты записи прослушивающего устройства, установленного в гостиничном номере Зигфрида фон Клейста, вместо информативных разговоров или хотя бы бытового шума лились сладкие трели. Единственное, что четко зафиксировала запись, — как в номере звучала музыка.
18
Женевская конвенция «Об обращении с военнопленными» была разработана с учетом опыта Первой мировой и открыта для ратификации 27 июля 1929 г. Содержала запрет на жестокое обращение, оскорбления и угрозы, применение мер принуждения для получения от военнопленных сведений военного характера.
19
Канарис Фридрих Вильгельм (1887–1945) — адмирал, начальник управления разведки и контрразведки верховного командования вооруженных сил Германии — Абвера. Сохранял этот пост до отставки в феврале 1944 г. За участие в заговоре генералов против Гитлера был казнен в 1945 г. Шелленберг Вальтер (1910–1952) — бригадефюрер СС, начальник VI управления Главного управления имперской безопасности (РСХА). Успешно руководил разведкой и контрразведкой, создав широкую агентурную сеть, прежде всего на территории нейтральных стран.