Темный перевод папируса!
В отрывке же папируса Роллена приговор над дедушкой Хену передан так:
«Он (Пенхи) сделал некоторые магические писания, чтобы отвратить бедствие; он сделал некоторых богов из воска и некоторые человеческие фигуры, чтобы обессилить члены одного человека (Рамзеса) и отдал их в руки Бокакамона, без позволения на совершение сего от бога Ра ни ему, управляющему домом, ни другим главным виновным, ибо он (жрец Ири, передавший фигуры Бокакамону) говорил: “Да возможете вы проникнуть сим, дабы вы приобрели основание в них проникнуть”. И так он пробовал привести в исполнение постыдные дела, которые он приготовлял, но солнечный бог Ра не разрешил им исполниться. Его взяли к допросу, и открыта была сущность дела, состоящая из разных преступлений и всяких дурных дел, которые сердце его изобрело, чтобы исполнить их. И это была истина, что все это он имел намерение исполнить в союзе с главными виновными, которые были, как и он. И было это тяжкими, смерти достойными преступлениями и тяжкими злобами для земли то, что он сделал. Но они (судьи?) познали тяжкие, смерти достойные преступления, которые он соделал. Он умер сам»[29].
Подобная участь постигла более тридцати сановников. Менее важные преступники подверглись сравнительно легкой каре: им отрезаны были носы и уши.
Но главная виновница заговора – Тиа?
Ученые законники Египта не нашли в «священных книгах» указания, какой казни должна была подвергнуться царица. Надо было обратиться к богам.
Истолкователем воли богов явился верховный жрец Амона-Горуса, всемогущий Амон-Мерибаст.
– Кто тебе была провинившаяся пред тобою женщина? – спросил Рамзеса великий жрец.
– Она была моя жена, – отвечал фараон.
– Ее дети – чьи создания? – продолжал Амон-Мерибаст.
– Мои, – был ответ.
– Но они также и ее: их плоть – ее и твоя плоть, их душа – ее и твоя душа?
Рамзес согласился.
– И ты намерен лишить ее жизни, изгнать из нее душу в пустыни Ливии? – продолжал жрец.
– Да, я хочу ее казнить, – упрямо отвечал Рамзес.
– Но в ней частица твоей души – ты передал ей свою душу, соединяясь с ней: как же изгонишь ты и свою душу в пустыни Ливии? – допрашивал жрец.
Рамзес не знал, что отвечать.
– Что же мне делать, святой отец? – спросил он смиренно.
– Отдать ее на волю богов, – отвечал Амон-Мерибаст.
– Как же? Оставить ее свободной?
– Нет, пусть злые боги сами вынут из нее душу и бросят в пустыни Ливии, где бродят только львы и шакалы: пусть и она бродит вечно.
– Как же это сделать?
– Замуровать ее живою.
Глаза Рамзеса свернули яростной злобой.
– О! Я это исполню: я прикажу вырубить в моем погребальном Рамессеуме обширный склеп для нее, – заговорил он быстро. – Этот склеп я велю вырубить рядом со склепом моей дорогой Нофруры… Пусть она бьется головой в своей могиле о стены, о гранит, пусть стонет там так, чтобы стоны ее слышала ее родная дочь, моя дорогая Нофрура! О, я исполню волю богов!
Когда исполнилось семьдесят «дней плача» после смерти Лаодики и ее стройненькую, обвитую богатыми тканями мумию торжественно хоронили в царственном склепе Рамзеса III, рядом со склепом его любимой дочери Нофруры, среди печального погребального пения жрецов слышны были иногда глухие стоны, исходившие из одного места гранитных стен усыпальницы фараона. Это были стоны Тиа, замурованной царицы Египта.
Скоро Рамзес женился на прекрасной хеттеянке Изиде, родное имя которой было Хемароцат, и светло-каштановая правнучка Аарона сделалась царицею Египта.
Безутешная Нитокрис долго оплакивала замурованную мать, сестру и сиротку Лаодику.
Любимицей и наперсницей ее стала маленькая Хену, тоже осиротевшая: в женском доме фараона все полюбили эту «священную девочку».
Старая Херсе до самой смерти оплакивала свою питомицу – «богоравную дочь Приама» и с любовью вспоминала о своей бывшей неволе – о жизни в Трое до ее грустного конца.
XXVII
Эпилог
Летом 1881 года я посетил Египет.
После восхождения на пирамиду Хеопса, с вершины которой я долго созерцал расстилавшееся перед моими очарованными глазами мрачное «поле пирамид» и мутный Нил с исполинскими стволами пальм, а взволнованная мысль моя, казалось, переживала бесконечные тысячелетия удивительной истории этой удивительной страны, этой колыбели знаний последующих поколений человечества, – я после того посетил и египетский музей, что в Булаке, под Каиром.
29
Летописи и памятники древних народов. Египет. История фараонов Бругша. Перевод И. К. Властова. СПб., 1880. С. 582–584. Язык переводов Бругша-бея очень темен; не яснее и язык г. Властова. –