Любовь как вовлечение, вовлекаться. Я должна этому противостоять. Должно чувствоваться напряжение в ладони, как говорит учитель танцев. Хромой не получает сигналов.
Пытайся думать о разлуке [с Ирэн] как о таком напряжении. Так чтобы я могла получать и посылать – сигналы… Чтобы отсекать альтернативы: «Отчаяние – меня отвергли» или «В пизду ее».
В современном обществе каждый должен выбирать то, что его «кормит» \слова «заниматься тем» вычеркнуты] — тело должно обеднять разум + наоборот. Если только человеку с самого начала не сопутствовали везение или ум – но это не мой случай. На что израсходовать свои жизненные силы? На книги или на секс, на честолюбие или любовь, тревогу или чувственность? Совмещать невозможно. Даже и не следует думать о внешнем случае, который позволит мне под конец все вернуть.
Нечто пошлое, отвратительное, малодушное, проникнутое ненавистью к жизни, снобистское в чувствованиях Генри Джеймса + Пруста. Блеск денег, грязь секса.
Можно быть либо внешним (Гомер, Толстой), либо внутренним (Кафка) писателем. Мир или безумие. Гомер + Толстой предпочитают фигуративизм – они изображают мир с величественным милосердием, воздерживаясь от суждений. Или же необходимо откупорить свое безумие. Первое – гораздо выше. Я могу быть писателем только второго рода.
Разум – это шлюха.
Для меня чтение – это тайный запас, накопление, задел на будущее, латание дыр в настоящем. Секс и еда – это занятия совершенно иного рода, удовольствия сами по себе, служащие настоящему, а не прошлому или будущему. Я ничего от них не жду, даже памяти.
Память – это тест. То, что человек хочет запомнить, – во время совершения действия или переживания – извращено.
Сочинительство – это другое дело, оно свободно от подобных ограничений. Оно испускает. Выплачивает долг памяти.
Эротические фантазии о потере автономности:
рабыня
врачебный осмотр
шлюха
изнасилование
…Терзаема призраками нерожденных младенцев, чьи зачатки с надеждой развивались в ее утробе, месяц за месяцем, только для того, чтобы остаться пятнами на гигиенических салфетках + быть бесцеремонно спущены в туалет.
Книги
Ориген, «Против Цельса»
Причард, «Древние ближневосточные тексты»
Корнфорд, «Неписаная философия»
Джейн Харрисон, «Фемида»
Джордж Томсон, «Исследования древнегреческого общества» (Западная 13-я улица, коммунистический книжный [здесь, предположительно, куплена книга])
Ж. Ле Бра, «Этюды по [религиозной] социологии» (Париж: ПЮФ)
Мюррей, «Политические последствия реформации»
Гиббон, «История упадка и падения [Римской империи]»
Тиллих, «Толкование] истории»
Сентиментальность. Инерция эмоций. Они не легкие, не плавучие. Я сентиментальна. Я цепляюсь за свои эмоциональные состояния. Или это они цепляются за меня?
Хотела бы я думать, что И. просто принимает меня как данность. Невероятный отказ от интимности в ее письмах, редкие штрихи снисходительной нежности.
Ни одного «я скучаю по тебе», ни слова изнутри.
Однако я не могу объяснить это ничем, кроме как полным распадом, безболезненным таянием всякого чувства ко мне. Все черты подведены. Tiemmi, tiemmi[41] [Данте, «Чистилище», Песнь XXXI].
Мне казалось, что ключом владеет И., и только она. Что вся моя сексуальность привязана к ней. Теперь я знаю, что, в техническом смысле, это не так. Тем не менее я не верю в реальность кого-либо еще.
Я не верю, что она вернется ко мне. Уходящие никогда не возвращаются.
– Как же я лгу в своих письмах к ней! Мне хочется, чтобы она верила в то, что я безмятежна и исполнена надежды, – мое последнее колдовство в надежде вернуть ее.
1963
26/3/1963
Возлюби истину больше, чем стремление к благу.
Вопроси: высвечивает ли этот человек во мне нечто благое? Но не вопрошай: красив ли этот человек, добр ли он, ценен ли?