В маленьком гостиничном номере было душно. Под деревянным потолком медленно вращался вентилятор, почти не шевеля белую занавеску на единственном окне. Окно выходило на вентиляционную шахту. Прямо напротив, в окне другого старого здания, можно было видеть семью, сидевшую за кухонным столом под флуоресцентной лампой.
— Сюзанна, иди сюда, — позвал Рэндалл. — У меня для тебя кое-что есть.
Она повернулась. Он сидел на кровати (хорошая кровать с мягким матрасом, дорогим белым бельем и пуховым одеялом) и доставал из кожаной сумки, которую всегда носил с собой, плоский пакет.
— Вот, — сказал он. — Это тебе.
Книга. Рэндалл всегда дарил ей книги. Или дорогой чай — яркие пакетики из фольги, которые шипели, когда она их раскрывала, и издавали неописуемый аромат; сухие листочки, похожие на мышиный помет, лепестки цветов или шерсть; листочки, чай из которых пах, как старая кожа, и заставлял ее мечтать об экзотическом сексе.
— Спасибо, — сказала она, разворачивая розовато-лиловую бумагу, которой была обернута книга. А потом увидела, что это, и уже с большим выражением повторила: — О, спасибо!
— Я подумал, раз ты возвращаешься на Тиру,[16] будет что почитать в самолете.
Это была большая книга в картонном футляре, классическое издание «Фресок Феры» Николаса Спиротиадиса.[17] Когда этот роскошный том на плотной мелованной бумаге с раскладывающимися вклейками и фотографиями настенных изображений был опубликован лет двадцать назад, он считался дорогим изданием, а сейчас, пожалуй, и вовсе стоил целое состояние.
Коробку книги украшал фрагмент самого известного изображения острова — фрески под названием «Сборщицы шафрана».[18] На нем была прекрасная молодая женщина в затейливо украшенной юбке ярусами и обтягивающей рубашке; голова ее была обрита, оставлен лишь тонкий завитой хвостик на затылке, на лбу — татуировка. Она была в серьгах-кольцах и браслетах, два на правой руке, один — на левой. С рукавов свисали кисточки. Пальцами с красными ногтями она срывала рыльце с цветка крокуса.
Сюзанна видела оригинал фрески лет десять назад, когда американским исследователям было гораздо проще получить доступ на территорию раскопок и в Национальный археологический музей в Афинах. И вот теперь, после двух лет бюрократических проволочек, она наконец получила разрешение вернуться.
— Какая красота, — сказала она. Ее все также восхищало то, как современно выглядела эта девушка. И дело было не только в ее одежде и украшениях. Ее лицо. Губы приоткрыты, взгляд одновременно призывный и отсутствующий — пятнадцатилетняя дочь богатых родителей.
— Смотри, не урони в ванну. — Рэндалл наклонился и поцеловал ее в голову. — Это единственная копия, которую я нашел через Интернет. Она стала очень редкой книгой.
— Постараюсь, — сказала с улыбкой Сюзанна.
— Клод ждет нас на обед. Но не раньше семи. Иди ко мне…
Они лежали в темной комнате. Его кожа на вкус была соленой и горьковатой, его волосы грели кожу на ее бедрах. Она закрыла глаза и представила его рядом с собой: длинные ноги, печальный рот. Открыла глаза и увидела его. Он спал. Она поднесла руку к его груди и почувствовала исходящий от него жар, уловила медовый запах и начала беззвучно плакать.
16
Тира (Тера, Фера) — остров вулканического происхождения, входящий в группу островов Санторини, архипелаг Киклады, бывший одним из центров крито-минойской цивилизации (2700–1400 гг. до н. э.). После извержения вулкана Санторини в 1627 г. до н. э. был полностью засыпан вулканическим пеплом, который сохранил до наших дней многие памятники минойской культуры.
17
Упоминая эту не существующую в реальности книгу, автор дает аллюзию на труд выдающегося греческого археолога Спиридона Маринатоса (1901–1974) «Жизнь и искусство древней Феры», вышедший в 1972 г.
18
«Сборщицы шафрана», как и упомянутые ниже фрески, названные археологами «Богиня зверей», «Молящиеся» и «Очистительный бассейн», — образцы минойских настенных росписей, датируемых II тыс. до н. э.