— Не знаю, куда он запропастился. Уже везде посмотрел.
Тяжелый вздох.
Если бы атмосфера не накалилась, он бы в шутку обвинил ее в том, что она спрятала ключ или пытается заставить его думать, будто он сходит с ума. Но теперь этот номер не пройдет. Стадию шуток они уже миновали.
— Наверное, он где-то в квартире, — сказала она, выделив последнее слово своим обычным осуждающим тоном.
— Как он может быть в квартире, если машина на улице? — выпалил он до того, как понял, что она, вероятно, пошутила.
— Жаль, что у тебя нет запасного ключа.
— Жаль, что твоя машина в гараже, — огрызнулся он, — и нам со дня на день скажут, что лучше купить новую, чем ее ремонтировать. Слушай, Кристина, уже поздно. Я не могу найти ключ и тем более не найду его, пока ты будешь стоять над душой и капать на мозги. Поэтому предлагаю тебе взять такси, а я приеду позже.
— А если ты его не найдешь?
— Найду. Просто опоздаю немного, вот и все. Иди. На Грин остановишь такси, их там много. Тебе ехать всего до Лэдброук-гроув.
Обливаясь потом, он прислушался к тому, как входная дверь открылась и закрылась… Захлопнулась. Лязгнула калитка. Стихли удаляющиеся шаги. Он почувствовал, что напряжение медленно покидает его, плюхнулся на ближайшее кресло, ослабил галстук и потянулся за стаканом.
В их спальне он включил ноутбук. В ожидании уставился отрешенным взглядом на афишу в рамочке, висевшую на стене. Этой постановкой он занимался более двадцати лет назад. «Колосс» по пьесе Клайва Баркера о Гойе. Он позволил памяти воскресить лица актеров, особенно тех, кто сотрудничал с ним после. Ленни Джеймс. Сейчас его по телевизору можно увидеть чуть ли не каждый день. Роль в «Холодных ногах», единственной пьесе, которую он сам написал, и в сериале про тюрьму «Похороненный». Да. Похороненный в работе.
Асли Питтер, самый одаренный актер труппы. Он пару раз появлялся на экране, в сериале Четвертого канала и в эпизодической роли в фильме «Счет», но потом исчез. Когда Мэддокс видел его последний раз, он работал в какой-то фирме. То ли охранником, то ли представителем — он не мог вспомнить точно.
Элинор Викери играла в чем-то у Вотермана. Мэддоксу она нравилась, и он старался поддерживать с ней связь, но между ними всегда существовал невидимый барьер, как будто она знала его лучше, чем он сам знал себя.
Упустив несколько хороших ролей из-за своих размеров (рост пять с половиной футов, вес восемь стоунов),[30] Мэддокс ушел из театра и сосредоточился на сочинительстве. Баркер помог ему заключить два-три контракта, и Мэддокс продал пару рассказов в стиле хоррор. Через несколько лет он постепенно перешел от беллетристики к журналистике и крупной документальной прозе. Последний проект, над которым он сейчас работал, «Новые карты ада», пока не нашел пристанища. Издатели, которым он его предлагал, бежали от него, как от огня. Они не хотели даже оставлять рукопись. Само ее присутствие на рабочем столе заставляло их чувствовать себя некомфортно. Но Мэддокс этого ждал. Более того, если бы было по-другому, он даже начал бы волноваться. Когда они захотят его заполучить, будет слишком поздно. Сначала он закончит работу, потом выберет одно издательство, и пусть остальные кусают себе локти.
Перечитав написанное за сегодняшний день, он закрыл ноутбук. Потом выдвинул ящик прикроватной тумбочки и увидел в нем ключ от машины. Он посмотрел на него. Был ли он здесь раньше? Конечно же был. Разве могло его здесь не быть? Но он его не видел, поэтому вполне возможно, что его здесь не было. Фактически он исчез. Истерическая слепота? Негативная галлюцинация?
Он положил ключ в карман и пошел вниз. Дверь за ним закрылась, и машина завелась сразу. Он проехал мимо Уайт-сити (выставочного центра здесь теперь не было, его снесли для того, чтобы построить на этом месте торговый центр) и свернул на Вествей. Подъезжая к Лэдброук-гроув, о Кристине он не думал. Думал он о Кристи, о Джоне Реджинальде Халлидее Кристи, бывшем помощнике киномеханика, убившем по меньшей мере шесть женщин. Жил он в доме № 10 на Риллингтон-плейс, которая позднее была переименована в Растон-клоуз и впоследствии снесена при строительстве эстакады, по которой сейчас ехал Мэддокс. Фильм, в котором Ричард Аттенборо сыграл убийцу, а Джон Херт — Тимоти Эванса, его несчастного соседа-простофилю, повешенного за одно из преступлений Кристи, снимался на самой Риллингтон-плейс. Из сообщений, которые Мэддокс прочитал на одном из отвратительных интернет-форумов, он узнал, что интерьерные сцены снимались в доме № 8, а натурные — перед домом № 10. Но в сцене, когда полицейские по наводке Тимоти Эванса открывали канализационный люк перед десятым домом, можно было заметить, что Аттенборо выглядывает из окна первого этажа дома № 10, где когда-то в замурованном стенном шкафу покоились тела трех жертв Кристи, а под полом гостиной лежали останки его жены Этель. Для Мэддокса это был самый значительный кадр во всем фильме, единственное доказательство того, что киношники действительно имели доступ к зловещему дому. Другое объяснение, что они выстроили целую улицу в павильоне киностудии, он считал смехотворным.