«„Встреча“ входит в серию рассказов, которые я написал для „Потерянного района“, — поясняет автор. — Все они так или иначе посвящены мифам, которые окружают смерть и загробную жизнь. Одно из стихотворений Рильке стало толчком к созданию этой истории, над которой я, надо признаться, работал несколько лет».
Когда он нашел нужное место, уже начало смеркаться. Он бы и хотел дождаться, когда совсем стемнеет, но на это не было времени. Вечером состоится его концерт. Это уже превратилось в своего рода ритуал и повторялось каждый раз в первый вечер очередного турне. Когда-то турне ограничивались мелкими городишками в «Черной стране»,[34] но теперь он выступал в крупных городах по всей Европе. Однако для него все турне начинались с посещения такого места. Это было нужно его песням. Его голосу. Он подозревал, что почти все певцы говорили себе нечто подобное. И всегда это происходило в одно и то же время года: поздней осенью, когда деревья сгорают, как сигареты, а дороги покрываются первым инеем.
В каждом городе все происходило по одному сценарию. Окно со ставнями, над ним — вывеска, горящая так, чтобы ее было видно ночью с дороги. И всегда главная дорога, по соседству с другими заведениями — удобное место для парковки и открытый доступ имели куда большее значение, чем осторожность. Входная дверь, ведущая в короткий коридор, потом — герметически закрытая дверь со звонком. Выходя из машины, Марк заметил, что в тускнеющем свете дня здания казались старыми: современная улица сделалась серой и тесной, как те трущобы, в которых он вырос. Он передернул плечами и поднял воротник черной куртки.
Дверь открыла худая женщина с бледным лицом и в бледно-розовом платье.
— Входи, милый, — шепнула она. Свет натриевой лампы на мгновение осветил ее скулы, и она отвернулась. Волосы у нее были стянуты на затылке в длинный хвост. Ноги ступали по виниловому полу прихожей беззвучно.
В приемной он увидел два дивана, стол с кассовым аппаратом и светящийся шнур, который только-только начал мигать холодным голубым светом. Остальные трое уже ждали его, но не подавали виду, что знакомы. На лицах — маска напускного равнодушия.
— Уже бывал у нас? — спросила регистраторша. Что-то в ее голосе и залитом голубоватым светом лице указало ему на то, что она — мужчина. Он подумал, не ошибся ли с выбором места.
— Да. — Отвечать так всегда было проще. Он подался вперед. — Кэрол сегодня работает?
Рукава регистратора зашуршали, когда он начал листать обтянутую кожей книгу для записей.
— Да, милый, она здесь. И как раз сейчас она свободна. Десять фунтов за комнату. — Он сунул банкноту в кассу жестом человека, зажигающего спичку. — Я отведу вас к ней.
Начинавшаяся за бахромчатым занавесом лестница вела вниз, в коридор с несколькими дверьми. Худой мужчина шел впереди него. Из-за тапочек на ногах и длинного платья казалось, что он не идет, а парит над полом. Очевидно, дом был гораздо больше, чем можно было представить по фасаду. Они дошли до конца коридора и спустились еще ниже подругой лестнице. Здесь он почувствовал запах фимиама и дыма. Внизу было холоднее, и настенные светильники источали свет, белый и мертвый, какулыбка в глянцевом журнале. Такие места редко отличались красотой оформления. Сквозняк колыхнул рукав регистратора, когда он остановился у последней двери.
Комната за дверью была явно не спальней: голые каменные стены, потолок, поблескивающий влагой. Откуда сюда поступал свет, Марк не мог определить. Его дыхание сгущалось в воздухе в бледное облачко. Он слышал отдаленные женские крики, и только их ритмичность говорила о том, что это крики удовольствия, а не боли. Были они такими тихими, что могли бы сойти за воспоминания.
Регистратор указал на альков в левом углу комнаты. Кэрол в серебристом платье сидела на узкой белой кровати и расчесывала длинные волосы. Свет закопченной масляной лампы выделял по отдельности каждую прядь, как струны рояля. Худой мужчина подошел к ней, нагнулся и шепнул что-то на ухо. Она улыбнулась Марку и протянула левую руку.
— Шестьдесят фунтов, пожалуйста.
Когда он открыл бумажник, регистратора рядом уже не было. Положив три двадцатки на ее совершенно белую ладонь, он заметил, что разрез на ее запястье еще был открыт и в нем образовывались кристаллики льда. Он сложил свои руки у рта и подышал, согревая. Кэрол встала с кровати и сняла платье. Марк чуть глазами ее не съел, пока она расстегивала лифчик и стягивала черные трусики. Кэрол улыбнулась.
34
«Черная страна» — район каменноугольной и железообрабатывающей промышленности с центром в городе Бирмингем.