Мои печенья с предсказаниями тоже стали мрачны: «Похорони свои нереалистичные мечты, или они тебя похоронят».
Только не в постели.
— Поужинать? — еще раз повторила я. Быть собой — не бог весть какое достижение. Что действительно трудно — это не быть собой.
Он запнулся:
— Может быть, это слишком неожиданный звонок. — Голос зазвучал устало, ядовито. — Как гром среди ясного неба.
У двери возникла Аманда, всунула голову в комнату, беззвучно проговорила:
— Закажем пиццу на двоих?
Я кивнула. «Да». Она исчезла.
Земля вовсе не идеальный шар. Она имеет форму груши. И если верить специалистам по черным дырам, о 90 процентах Вселенной мы ничего не знаем.
Но все-таки где-нибудь всегда обязательно есть цирк.
— Поужинать? — повторила я в телефон. Костяшки руки были белее опалов. О Бог незнамо чего, незваная мать всех лестниц, дай наконец адрес для переписки!
Эдвард молчал, я тоже молчала. Для чего я живу? Я не всегда буду знать ответ на этот вопрос, и не всегда он будет меня заботить. Пока что я просто осознала звук собственного шумного дыхания. Как мне рассказывали, шумные выдохи в телефоне кажутся громче, чем на самом деле. Вздох, как ветер, несет в себе оттенок непредсказуемой драмы. Преобладающие западные ветра не всегда преобладают. Иногда что-то дует с юга, образуя небольшие водовороты[38] (эдвардовороты, прости господи!) дурной погоды. Я медленно отвела трубку от лица — и она словно продолжала двигаться, плыть к рычагам, вроде бы направляемая моей рукой. На ее место к щеке прихлынул прохладный воздух. Снаружи, в ранней темноте, начинался снегопад.
Читатель, я даже не пошла с ним на кофе.
Хотя бы этому меня научили в университете.
Благодарности
Я чрезвычайно признательна Максу Гарленду и Чарльзу Бакстеру за глубокое понимание, проявленное тысячи раз. Еще я благодарю за помощь Эшли Аллен, Дэвида Маклайменса, Элизабет Ри, семью Эмили Мид Болдуин, Институт искусств Висконсинского университета, Комиссию аспирантуры Висконсинского университета и программу WISELI/Vilas. Я также безгранично благодарна Фонду Лэннэн.
