Выбрать главу

Дарья Донцова

Записки безумной оптимистки

Следует помнить, что на свете есть много людей лучше тебя. Когда осо­знаешь это, становится светлей.

И. Бродский

Я побаиваюсь журналистов. По-моему, они отдают интервью в печать до того, как встретятся с «объектом». Сами задают вопросы и сами на них отвечают. Оно бы и ничего, только, к сожалению, ответы всегда получаются разными.

За последние полгода я, проигнорировав совет профессора Преображенского[1] , перед тем как заснуть, листала самые разные издания и почти во всех натыкалась на информацию о госпоже Донцовой. Милые мои, я увидела столько нового и интересного! Ну, хотя бы количество моих бывших мужей. Их цифра колебалась от двух до двенадцати. Честно говоря, узнав о том, что мне удалось соблазнить, а потом дотащить до дверей загса целую дюжину парней, я страшно обрадовалась. Согласитесь, это трудно проделать даже с одним мужиком, а тут больше десятка! Намного меньше понравилось сообщение о наличии у меня протеза на ноге. Причем одни журналисты утверждали, что у Донцовой левая нижняя конечность железная, а другие – будто правая.

После этой заметки я, страшно обиженная, подошла к зеркалу и стала изучать свои ноги. Да, согласна, они совсем не идеальны по форме, вверху имеются «уши», а ниже колен ножонки слегка тощеваты. Вот если бы сверху отрезать, а к низу приставить. Ладно, это детали, но разве мои ноги похожи на протезы? Потом целую неделю я приставала к мужу, детям и подругам, тупо задавая им один вопрос:

– Ну скажи, мои ноги похожи на деревянные?

В конце концов Зайка, которую я довела почти до обморока, обозлилась и рявкнула:

– О господи, нет, конечно! Искусственные выглядят безупречно! О твоих такого сказать нельзя. И потом, ты же косолапая.

Что правда, то правда. У моих туфель всегда стаптывается внутренняя сторона подошвы. Медики, глядя на такую походку, говорят красивые слова – «вальгусная постановка стопы», но на самом деле это просто косолапость. И уж тут ничего не поделаешь, такой я родилась.

Слегка успокоившись, я легла спать. Ну не наплевать ли на газеты? Из мирных сновидений меня вырвал телефонный звонок. Я глянула на часы: пять утра, слегка удивилась и схватила трубку.

– Алло.

– Маша, – прорыдал в ухо голос председателя моего фан-клуба, – Машенька, когда похороны мамы?

Честно говоря, я на секунду растерялась. Нет, не оттого, что меня назвали Машей. У меня голос подростка, и частенько, снимая трубку, я слышу фразу: «Деточка, позови папу!» Но при чем тут похороны? Может, Андрей заболел? Тихонько кашлянув, я сказала:

– Это Даша. Дату похорон я пока назвать не мо­гу, ну думаю... э... год этак, 2058-й... 59-й... 60-й... Ну не знаю!

– Ты жива! – завопил Андрей.

– В общем и целом да, – осторожно ответила я.

Из трубки понеслось бульканье, кваканье, всхлипывания... С большим трудом я поняла, в чем дело. Вчера вечером Андрей купил газету и прочитал в ней сообщение о том, что писательница Дарья Донцова скончалась в онкологическом центре на Каширском шоссе после очередной операции.

Кое-как успокоив председателя фан-клуба, я решила выпить кофе, но не тут-то было! Все телефоны словно сошли с ума. Передо мной на столике подпрыгивали мобильники. Я поочередно хватала трубки, походя сделав неприятное открытие: все номера сотовых телефонов, даже абсолютно секретный, предназначенный лишь для мамы, свекрови, мужа и детей, известны журналистам. Домашний стационарный аппарат не выдержал нагрузки и к обеду сломался. Те, кто не сумел дозвониться до меня, атаковали детей и мужа.

Потом прибежала испуганная лифтерша.

– Даша, спустись во двор.

Я выскочила на улицу и увидела кучи букетов и массу свечей. Ладно, в конце концов, последние в хозяйстве пригодятся. Вот уеду в деревню на лето, там нам отключат электричество, и я сожгу все свечки. Но что делать с этим морем цветов? Раздать соседям? И ведь никто не догадался принести любимой писательнице коробочку шоколадных конфет на поминки! Сейчас бы я попила с ними кофе!

Начавшись ужасно, день кончился как фарс. К девяти вечера, к началу прямого эфира на радио, я настолько устала повторять: «Нет, я не умерла, жива!» – что, когда включили микрофон, сообщила:

– Добрый вечер, дорогие радиослушатели, у микрофона труп Дарьи Донцовой!

Режиссер на пульте погрозила мне кулаком, и тут взбесились все телефоны, стоявшие перед ней. Пришлось звать на помощь двух редакторов. Я сделала еще одно открытие: оказывается, люди отлично знают не только те номера, которые сообщаются в эфир, но и те, что предназначены сугубо для внутреннего пользования. Я сама все не помню!

После эфира, около полуночи, мы с моим шофером отправились в «Седьмой континент» за продуктами. При виде меня кассирши вскочили и ринулись вперед с воплем:

– Даша!

Водитель быстро встал передо мной и сурово заявил:

– А ну быстро вернулись за кассы, не трогайте Дашу, она еле на ногах стоит!

Девушки притормозили, потом одна, самая бойкая, воскликнула:

– Ой, Дашенька! А мы так плакали, когда узнали, что вы повесились!

От неожиданности я села на коробку, в которой лежали упаковки с яйцами, и, раздавив почти все, пролепетала:

– Повесилась?

Тут же мне подсунули газету, глаза побежали по строчкам: «...и тогда, почувствовав, что ей после операции не выжить, Дарья решила покончить с собой».

Заплатив за раздавленные яйца, я уехала домой. В машине мы мрачно молчали, но, добравшись до подъезда, шофер не выдержал и заявил:

– Ерунда, не обращайте внимания! Зато теперь вы знаете, как вас люди любят!

Я кивнула, поднялась домой, доплелась до кухни и увидела на столике с десяток блинчиков с мясом, нежных, ароматных, «кружевных». Тут же мой несчастный желудок вспомнил, что за весь день ему досталось лишь две чашечки кофе. Я схватила верхний блин и, постанывая от восторга, стала его заглатывать. В этот момент на кухню, зевая, выползла Маша.

– Кто же испек эти восхитительные блинчики? – с набитым ртом поинтересовалась я.

– Наташка, – ответила Маня, – она их из дома привезла.

Я удивилась:

– Но ведь Наташа приходит убирать квартиру по пятницам, а сегодня среда!

Маня чихнула и пояснила:

– Она на поминки их приготовила, ну а потом, когда выяснила, что ты жива, навертела мяса и внутрь запихнула. Не пропадать же добру!

вернуться

1

Профессор Преображенский – один из глав­ных героев книги М. Булгакова «Собачье сердце», который насто­я­тельно рекомендовал не читать газет на ночь.