В это время интервентистская печать вопила на все лады:
— Крестьяне, спасайте ваши земли!
— Рабочие, защищайте предприятия!
— Вперед! Вперед!
И обещали золотые горы!
Землю — крестьянам!
Рабочим — контроль над предприятиями!
Демократию!
Свободу!
Тем временем поставщики снабжали солдат башмаками на картонных подошвах и гнилыми консервами. Солдаты умирали от холода и простуды в окопах, заливаемых водою, или от негодной пищи!
Все чаще вспыхивали беспорядки, типичные восстания неорганизованных масс, какие бывают во время мрачных периодов истории в обстановке темных политических интриг.
В этот период платформа Итальянской социалистической партии отличалась от платформы большинства партий, объединяемых II Интернационалом.
Итальянская социалистическая партия высказалась против войны, отказалась войти в блок Священного национального союза, отказалась принять на себя часть ответственности за войну. Она держалась стойко. Предательство Муссолини не вызвало кризиса в партии. Наоборот: массы еще теснее сплотились вокруг нее.
Но эта платформа исключительно отрицательного характера не была боевой; не поддерживать и не саботировать войну — значило топтаться на месте. Партия, застывшая в пассивном отрицании, не видела пагубной деятельности реформистов, завладевших профсоюзами в сотрудничестве с промышленниками. Она не замечала зарождения в массах волны восстаний.
Трагедия итальянского буржуазного общества носит имя Капоретто[43]. Капоретто означает разгром армии, банкротство правящего класса и государственного аппарата, взрыв недовольства трудящихся масс. И в этой обстановке партия, представительница рабочего класса, упорно твердила: «Не поддерживать и не саботировать» войну, являющуюся крупнейшим актом насилия буржуазии над пролетариатом… В этом неестественном положении Итальянской социалистической партии и лежит причина поражения итальянского пролетариата.
Весна 1917 г. протекала особенно беспокойно. В Милане были беспорядки. Рабочие волновались и в других крупных промышленных центрах, особенно в Турине.
Когда в августе 1917 г. в Турине внезапно вспыхнуло восстание, партия, в начале войны не сумевшая провести всеобщую забастовку, не смогла и теперь принять на себя руководство восстанием, и оно было потоплено в крови. Я часто наезжал в Турин для поддержания связи с товарищем Грамши[44] и другими. На металлургических заводах был введен военный режим, обстановка была чрезвычайно тяжелая. За малейший проступок рабочих — не только мужчин, но и женщин и детей — сажали в карцер военной тюрьмы. За оставление работы виновный подлежал военному суду. Пострадавшие на работе не получали никакого возмещения. Профессиональные организации, представители которых — реформисты Коломбино, Буоцци, Гварньери и другие — входили в Комитет промышленной мобилизации, ничего не делали. Местная социалистическая секция была, конечно, против участия в комитете, но вопрос этот был решен в общем национальном масштабе, и реформисты из профсоюзов пошли на сотрудничество с промышленниками.
Часто вспыхивали забастовки. Внушительные демонстрации против войны произошли при похоронах жертв взрыва на пороховом заводе в Борго Сан-Паоло[45].
Приезд летом 1917 г. Гольденберга и Смирнова, делегатов русского Временного правительства, вызвал в Турине взрыв энтузиазма и грандиозные манифестации. Невозможно было вместить в залах Палаты труда всех желавших слушать русских делегатов, и поэтому им пришлось говорить с балкона. Это было первое открытое собрание с момента объявления Италией войны. К своему немалому изумлению, посланцам Керенского пришлось выслушать провозглашаемые туринскими рабочими лозунги большевиков и восторженные возгласы «Да здравствует Ленин!»
В конце июля в Турине обнаружился недостаток хлеба. Черный, тяжелый, со всевозможными примесями, малопитательный, он все же являлся основным продуктом питания рабочих масс. И его отсутствие взволновало население. После долгих часов ожидания в хвосте у хлебной лавки увидеть вместо хлеба надпись «Хлеба нет» было мало приятно для работниц, проработавших 10–12 часов на предприятиях. Такие надписи толпа встречала гневными криками и свистом. Можно легко представить себе настроение широких масс накануне туринского восстания. С одной стороны — трудящиеся, жаждущие хлеба и мира, а с другой стороны — капиталисты, подрядчики и поставщики, богатые бездельники, прятавшиеся в тылу и охраняемые вооруженными силами реакционного государства, собирающегося воевать «до победного конца».
44
Грамши, Антонио (1891–1937) — один из основателей Итальянской коммунистической партии, видный деятель международного рабочего движения. Родился в семье мелкого служащего. В 1913 г. вступил в социалистическую партию. Редактировал ряд социалистических периодических изданий. Во время первой мировой войны вел революционную антивоенную пропаганду. В 1919 г. основал в Турине еженедельник «Ордине нуово» («Новый строй») — теоретический орган, который вел борьбу за создание компартии.
В 1921 г. на Ливорнском съезде социалистической партии ее левое крыло, возглавленное Грамши и Тольятти, порвало с реформистско-центристским крылом этой партии и основало Компартию Италии. С IV конгресса Коминтерна (1922 г.) — Грамши — член Исполкома Коминтерна. Руководил революционным движением рабочего класса против фашизма. После захвата власти Муссолини (1922 г.) вел энергичную борьбу за разгром оппозиции в партии, за создание единого рабочего фронта и за объединение всех антифашистских сил. По инициативе Грамши компартией была организована газета «Унита». В 1924 г. Грамши был избран в парламент. В ноябре 1926 г. он был арестован, а в июле 1928 г. осужден фашистским судом на 20 лет тюремного заключения. В тяжелых условиях заключения Грамши продолжал работать для партии. Созданные им в тюрьме труды по теории марксизма явились важным вкладом в разработку политических и теоретических проблем итальянского рабочего движения. В 1937 г., замученный фашистами, он скончался в Риме в тюремной больнице.