Так общими усилиями в глазах Хрущева формировался негативный образ бывшего соратника, разрывалась их многолетняя связь: несомненно, свою лепту в этот процесс внесли и Шелепин, и Миронов, и Брежнев с Сусловым.
Эти зерна ложились на благодатную почву. Серов был последним из руководителей сталинско-бериевского МВД, кто сохранился в обойме, пусть и на вторых теперь ролях. Все остальные его коллеги — даже те, кто пережил «дело Берии», — давно уже были уволены, лишены званий и партбилетов. Время железных прокураторов закончилось; у новой власти были новые вкусы.
Да, положа руку на сердце, Серова следовало наказать за предательство его подчиненного. Но произошедшее с ним больше похоже на расправу. В одночасье перечеркнутой оказалась вся жизнь. Вплоть до конца перестройки на его имени плотно будет лежать табу, оно не звучало отныне ни в печати, ни в мемуарах, ни в книгах.
Даже в многочисленных публикациях о Пеньковском советской поры про Серова нет и полунамека; в отличие от маршала Варенцова, которого хотя бы упоминали, как некоего «генерала В», благодушного ротозея, чьим расположением пользовался коварный шпион…
В архиве Серова сохранилось сразу несколько вариантов его записей, связанных с делом Пеньковского, каждая из которых дополняет друг друга. С тем, чтобы избежать повторов, мы взяли на себя смелость скомпоновать их в единый текст, который читается просто как детектив.
Для понимания добавим также, что в мае 1963 года Олег Пеньковский был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян.
Это известие дошло до Серова в Ташкенте, где он служил теперь на унизительной для его возраста и опыта должности: помощником командующего Туркестанским военным округом по учебным заведениям.
Через 2 года Серова уволят в запас по болезни, предварительно исключив из партии. До конца дней он будет добиваться своей реабилитации, доказывая, что дело Пеньковского было провокацией КГБ, и он не должен расплачиваться за нее геройской звездой; эти жалобы, заявления и апелляции составляют добрую часть его архива.
Увы, все было тщетно. Ворошить прошлое никто не хотел, и даже регулярная смена вождей не могла изменить эту несправедливость.
Остаток жизни бывший председатель КГБ, некогда всесильный генерал Серое проведет, в основном, на подмосковной даче в Архангельском, где в тиши сосен и будет писать эти мемуары…
Хочу коротко изложить разыгранную провокаторами Шелепиным и Семичастным под руководством Брежнева подлую провокацию в отношении меня.
В начале 1963 года в ГРУ был выявлен предатель, бывший полковник ракетных войск, член партии, Пеньковский, он <же> агент КГБ.
В прошлом году мне начальник управления кадров Смоликов* доложил просьбу маршала артиллерии Варенцова о переводе в ГРУ Пеньковского, которого хорошо знает и рекомендует Варенцов[748].
Ознакомившись с личным делом и биографией Пеньковского, я написал резолюцию: «С такими данными принять в ГРУ не можем».
Вопреки моей отрицательной резолюции, заместитель начальника ГРУ генерал Рогов и Смоликов все же подписали приказ о его переводе в ГРУ.
В начале 62 года мне начальник Управления особых отделов сказал, что за одним офицером, работающим в Комитете у т. Руднева* и Гвишиани*[749] стали подозревать, что он очень любезен с англичанами. Я сказал: «Проследите и сообщите мне фамилию».
Через некоторое время мне сказали, что за ним пошли, но он сумел уйти, и наружное наблюдение не узнало, кто он. Я ещё упрекнул особиста в плохой работе н/н.
Затем удалось установить его фамилию. После этого я неоднократно нажимал на работников КГБ, чтобы они быстрее выяснили его поведение, так как держать подозрительного человека на работе нельзя.
Видя, что они с этим не торопятся, я посоветовал поставить за ним постоянную наружку, взять под контроль телефонные связи и т. д. Мне они потом сказали, что сделали.
Своим я никому об этом не говорил, так как знал, что разболтают.
В апреле месяце на Главном военном совещании в Кремле Гуськов* (нач. Управления особых отделов) мне рассказал, что они установили подозрительное поведение Пеньковского, который дважды встречался с англичанами при подозрительных обстоятельствах…
748
Речь — о событиях 1959 г., когда главком артиллерии Варенцов инициировал восстановление Пеньковского в ГРУ, откуда тот был отчислен в 1957 г. из-за конфликта с резидентом в Турции. Пеньковский, действительно, был близок с маршалом Варенцовым, у которого в войну служил ординарцем. Вплоть до своею ареста он регулярно бывал у Варенцова дома, на службе. После увольнения из ГРУ в 1957 г. Варенцов также оказал ему протекцию, зачислив начальником курса в Академию ракетных войск.
749
К. Руднев был председателем Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ при Совете Министров СССР. Д. Гвишиани — его заместителем.