19 марта мы ничего не делали отчасти в ожидании нашего багажа, отчасти чтобы немного отдохнуть, и 20-го вновь двинулись в путь. Около полуночи прибыли в Вологду, недалеко от которой протекает р. Вологда. Этот город лежит в 180 верстах от Ярославля. От Москвы досюда страна хорошо населена и многолюдна. Мы заметили также, что не было дня, когда бы мы, проезжая, не насчитали от десяти до пятнадцати деревень.
Вологда является главным городом области, довольно болотистой и до того покрытой зарослями и лесами, что путешественники и караваны часто не в состоянии продолжать по ней путь. Когда-то она находилась в подчинении у Великого Новгорода, теперь же подчиняется Москве, ибо в 1613 г. был заключен мир между Швецией и Москвой, шведы возвратили русским Великий Новгород, и Вологда перешла под господство русских. Это довольно большой город, в нем имеется кремль, который в результате неутомимой работы русских вырос в такое укрепление, что вследствие толщины своих каменных стен он кажется почти совершенно неприступным. Вблизи города течет река Вологда, уходящая в северозападном направлении и далее сливающаяся с рекой Двиной. Как город, так и вся область называются по имени реки Вологды.
К нашему большому счастью, 21 марта начались большие морозы и держались пять дней. Мы радовались, так как, не будь мороза, не было бы и санного пути, нам пришлось бы ждать, пока все снова не замерзнет, а это затянуло бы наше путешествие на полгода.
22-го числа мы вновь взялись за приготовления к отъезду. И после того как все было сделано, [мы тронулись в путь] и 23 марта увидели Шуйский Ям, где нам предоставили свежие подводы.
Пообедав, мы вновь двинулись отсюда в путь уже на судах по Верхней Сухоне, что явилось приятной переменой после долгой поездки на санях. 24 марта мы были в маленьком городке Тотьме, где нас ждали свежие подводы, и так как здесь не было ничего примечательного для обозрения, мы в тот же день тронулись в дальнейший путь.
У нас было намерение 25 марта остановиться на ночлег в деревне Узгородчине, но так как мы неожиданно получили там новые подводы и спешили, то распрощались и в тот же вечер выехали дальше. 26 марта мы увидели деревню Бобровской Ям и, хотя заехали в нее, опять-таки получив свежие подводы, не задерживаясь, поехали дальше и 27 марта, в день св. пасхи, прибыли наконец в главный город Устюжской области, где и провели этот день и следующую ночь, чтобы дать отдых своим онемевшим членам, освежиться и поправиться.
Только мы успели прийти в себя, как пришли слуги от здешнего воеводы, чтобы передать дружеский поклон и осведомиться о здоровье господина посла и его свиты. Он предложил нам свои услуги, что мы и приняли, запаслись также всеми необходимыми вещами, которые потребовали у воеводы. Что касается главного города области Устюга, то он расположен вместе со своим замечательным кремлем на берегу реки Сухоны, хорошо застроен, многолюден и торгует пушниной и шкурами диких животных, в особенности мехом бело-красной лисицы.
От Шуйского Яма до Устюга мы ехали по реке Верхней Сухоне, и хотя лед из-за приближавшейся летней жары уже стал рыхлым и наша жизнь подвергалась большой опасности, все же благодаря всевышнему мы проехали благополучно. Все московские купцы, направляющиеся в Архангельск торговать, садятся на суда в Вологде и плывут также этой рекой.
После того как мы здесь вновь получили подводы, прибыли 29 марта в маленький городок по имени Сольвычегодск на реке Вычегде. Эта река сливается с известной рекой Двиной, и отсюда можно при желании, спускаясь вниз по течению, самое меньшее через шесть-семь дней благополучно прибыть с судами в Архангельск. Город Сольвычегодск хорошо знаком русским как начальный пункт водного пути в Архангельск.
Так как это местечко не имеет какого-либо особого значения и нам скоро дали новые подводы, мы здесь долго не задержались и в тот же день проехали еще 50 верст, или 10 немецких миль, и достигли страшно густого, большого и темного леса, раскинувшегося на 800 верст (или 160 немецких миль) и заселенного на довольно большом пространстве. В нем по деревням и местечкам живет народ по имени зыряне, тоже православной веры, к которым русские хорошо относятся, как немцы к гренам[141] или вендам. Когда мы туда приехали, повсюду шло большое веселье по случаю пасхи и повсюду женщины подносили нам красные яички. Во всей России господствует старый и похвальный обычай: не только в этот день, но и четырнадцать последующих каждый, будь он знатный или простой человек, старый или малый, имеет при себе красные яйца. На улицах сидят бесчисленные торговцы вареными и окрашенными в красную краску яйцами. При получении такого яйца нужно женщину приличным образом поцеловать, и не полагается никому, мужчине или женщине, высокого или низкого положения, отказать в таком поцелуе при вручении крашеного яйца. Когда люди встречаются на улице, то приветствуют друг друга поцелуем в губы и говорят по-русски «Христос воскресе», на что другой отвечает «воистину воскрес». И если случится, что русский окажет вам честь приглашением в гости и гость не почтит находящихся в доме женщин поцелуем, то это сочтут не только глупостью, но и большим оскорблением. Когда обычай исполняется по всем правилам (но женщин при этом касаться не полагается, руки должны оставаться опущенными по бокам), то гостю кроме дружеского угощения в благодарность преподносят чарку водки.