Вместе с тем Тургенев далек от славянофильской или народнической идеализации крестьянства: в ряде рассказов он отмечает отрицательные черты в крестьянской среде, привитые веками крепостничества. Но еще Л. Н. Толстой справедливо заметил, что Тургенев искал в «простом народе больше доброго, чем дурного»[7], что он сумел в эпоху крепостничества осветить крестьянскую жизнь и оттенить ее поэтические стороны.
«Записки охотника» — это прежде всего книга о русском народе, крепостном крестьянстве. Однако рассказы и очерки Тургенева охватывают и многие другие стороны русской жизни того времени.
Чрезвычайно важной темой «Записок охотника» является обличение как старозаветных помещиков-крепостников («Два помещика»), так и крепостников «культурных» («Бурмистр»). Типичность образа «культурного», «гуманного» крепостника-помещика Пеночкина вышла далеко за пределы тургеневской эпохи. В этом персонаже В. И. Ленин усмотрел впоследствии характерные черты помещиков-либералов, внешне культурных, а по сути своей заядлых крепостников (статья «Памяти графа Гейдена», 1907).
Только цензурные препятствия помешали Тургеневу дать в задуманном им рассказе «Русский немец и реформатор» сатирический образ широкого политического обобщения, раскрыть сущность николаевского полицейского режима. В рассказе должен был быть выведен «государственно мыслящий» помещик 3., который «все порядок водворял… А мужикам приходилось плохо». Замысел остался неосуществленным. «3. вышел у меня до того поразительно похож на Николая Павловича, что нечего было и думать печатать, цензура ни за что бы не пропустила»[8],— рассказывал писатель.
В «Записках охотника» намечены темы и коллизии, которые в дальнейшем будут развиты Тургеневым в «Якове Пасынкове», «Рудине» и в других произведениях. Так, в рассказах «Уездный лекарь» и «Смерть», написанных в 1848 году, наряду с повествованием о жизни «маленького человека» возникает волнующая писателя тема судьбы разночинной интеллигенции. «Люди они были хоть и неимущие, но образованные… на редкость», — рассказывает уездный лекарь о семействе своей пациентки. «Отец-то у них был человек ученый, сочинитель; умер, конечно, в бедности, но воспитание детям успел сообщить отличное; книг тоже много оставил». Этот мимолетный образ обращает нас к той демократической среде «сочинителей», которую Тургенев имел возможность наблюдать в кругу интеллигенции 40-х годов. От самой девушки из бедного, но «чрезвычайно образованного семейства», которой «с богатыми гордость запрещала знаться», также тянется нить к героям демократической литературы 60-х годов.
Образ бедного разночинца, возвышенного идеалиста, свито верящего в людей, в добро, в дружбу, любящего поэзию, воплощен в Авенире Сорокоумове из рассказа «Смерть». Образ его навеян Тургеневу воспоминаниями о трагической судьбе Кольцова. Примечательно, что рассказ о том, как спокойно, без страха принял свою безвременную смерть Авенир Сорокоумов идет вслед за рассказом о мужественной смерти русского крестьянина-дровосека.
В отдельном издании 1852 года Тургенев завершает «Записки охотника» поэтическим очерком «Лес и степь», проникнутым чувством гордости и восхищения перед красотой родной земли. Картины бескрайней русской степи, далеко раскинувшегося леса, любимых русскими людьми мест, «подобных тем, куда езживали богатыри наших древних былин стрелять белых лебедей и серых утиц» («Стучит!»), Тургенев создает как выражение могучих и непочатых сил своей родины, русского народа, его богатырского прошлого.
В «Записках охотника» утверждается реализм в творчестве Тургенева. В первых очерках и рассказах «Записок охотника» Тургенев избегает сюжетной сложности, видимо усматривая в этом известный пережиток романтической школы. Ему, как и другим писателям «натуральной школы» 40-х годов, авторам «физиологий», хотелось дать картины жизни в их простоте и непосредственности, без очевидного вмешательства поэтического вымысла.
В последующих рассказах становится менее ощутимым влияние физиологического очерка, усиливаются психологизм и элементы сюжетного повествования, все сильнее проникает в бытовую и пейзажную живопись «Записок охотника» тургеневский лиризм.
Поэтическая целостность «Записок охотника» обусловлена тем единством художественной манеры, которое присуще этой книге Тургенева. Писатель не создает в своем цикле тщательно разработанные и полностью выявленные человеческие характеры. Такого рода задача и не могла стоять перед «охотником». Тургенев ограничивается эскизами, набросками, портретными зарисовками. Однако умелым подбором характеристических черт и подробностей достигается необходимая реалистичность типизации, художественная рельефность. Свои мимолетные, случайные «охотничьи» встречи и наблюдения писатель сумел воплотить в типические образы, дающие обобщающую картину русской жизни крепостной эпохи.
Многогранно искусство рассказа в «Записках охотника». То ею ведет от себя охотник, живописующий виденное, то он сам становится слушателем целого повествования («Уездный лекарь»), то рассказ ведется в форме беседы («Льгов»). Рассказ «Однодворец Овсяников» состоит из ряда миниатюрных новелл-портретов. Бытовой очерк, психологическая новелла, картина с натуры, лирический этюд, пейзажная зарисовка — все эти жанры равно доступны мастерству автора «Записок охотника». «Тургенев навсегда останется в литературе, как необычайный- миниатюрист-художник! «Пежин луг», «Певцы», «Хорь и Калиныч», «Касьян» и много, много других миниатюр как будто пе нарисованы, а изваяны в неподражаемых, тонких барельефах!»[9] — наметил однажды Гончаров.
Богатству содержания и новеллистических форм «Записок охотника» отвечает их необычайно разнообразная тональность. Трагический тон повествования уездного лекаря сменяется юмористическим рассказом о спасении француза, барабанщика «великой армии», которого мужички просили «уважить их, то есть нырнуть под лед». Исполнено иронией описание славянофильского патриотизма помещика Любозвонова. Проникновенный лиризм «Певцов», простота и задушевность «Бежина луга», драматизм повествования о Чертопханове, гневные сатирические интонации рассказа «Бурмистр» говорят об эмоциональном, богатстве.««Записок охотника».
С первыми же очерками своего «охотничьего» цикла Тургенев прославился как художник, обладающий удивительным даром видеть и рисовать картины природы. Тургеневский пейзаж психологичен, связан с переживаниями и обликом персонажей рассказа, с их бытом.
Глубоко национальный русский колорит Тургенев воссоздает и в описаниях народного быта. «Мы, реалисты, дорожим колоритом», — пишет Тургенев П. Виардо в декабре 1847 года, в пору работы над первыми рассказами «Записок охотника» (Письма, I, 450). Подробности народного быта, по его словам, «придают колорит, освещение всей картине». Непритязательная обстановка крестьянской избы, хозяйственный двор у помещика, куры, копающиеся в навозе, утки, плескающиеся в лужицах, коровы, обмахивающиеся хвостами («Мой сосед Радилов»), — вся это правда обыденной жизни, «фламандской школы пестрый сор», превращается, у Тургенева, как и у Пушкина, в чистое золото поэзии.
В буржуазном литературоведении не раз имели место попытки доказать, что «Записки охотника» писались Тургеневым под влиянием повестей и рассказов о крестьянской жизни Б. Ауэрбаха. Жорж Санд и других западных писателей. Между тем сами западноевропейские писатели рассматривали «Записки охотника» как произведение, возникшее на почве русской народной жизни, как подлинно национальное искусство, давшее возможность читателям Западной Европы глубже понять Россию. Жорж Санд, посвящая Тургеневу свой очерк «Пьер Боннен», обращаясь к автору «Записок охотника», писала: «Какая мастерская живопись! Как видишь их всех, как слышишь и знаешь этих северных крестьян, еще бывших крепостными в то время, когда вы их описывали, и всех этих деревенских помещиков из мещан и дворян, минутная встреча с которыми, несколько сказанных ими слов были достаточны вам для того, чтобы нарисовать образ животрепещущий и яркий. Никто не мог бы сделать это лучше вас. Ваши крестьяне, ваши помещики предстают перед нами с исключительной рельефностью. Это — новый мир, в который вы позволили нам проникнуть; ни один исторический памятник не может раскрыть нам Россию лучше, чем эти образы, столь хорошо вами изученные, и этот быт, так хорошо увиденный вами»[10]. Именно «Записки охотника», переведенные почти вслед за их появлением на многие западноевропейские языки, положили начало мировой славе Тургенева как великого художника-реалиста. Жорж Санд называла Тургенева своим учителем. Доде приходил в восторг от пейзажной живописи «Записок охотника». Мопассан мечтал написать охотничьи рассказы по типу тургеневских.
8
Воспоминания Н. А. Островской. — В сб. «И. С. Тургенев в воспоминаниях современников», т. 2, «Художественная литература», М. 1969, стр. 73.
10
См. статью М. П. Алексеева «Мировое значение «Записок охотника». — В сб. «Творчество И. С. Тургенева», Учпедгиз, М. 1059, стр. 100–101.