Гуань Цяньао кивнул, постоял, провожая Мо-цзы взглядом, и с грохотом покатил тележку в город.
Чускую столицу Инчэн[298] и сравнить нельзя было с сунской: на широких улицах высились ровные, стройные здания, просторные лавки ломились от первосортных товаров – белоснежных холстов, огненно-красного перца, пятнистых оленьих шкур, крупных, сочных зерен лотоса. Жители были помельче северян – зато бойчее и развязнее. Все были хорошо одеты – Мо-цзы, в своем рубище и обмотках, мог здесь вполне сойти за нищего с солидным стажем.
Неподалеку от центра города, на большой площади, уставленной ларьками и лотками, теснились людские толпы: здесь, на перекрестке нескольких улиц, раскинулся шумный базар. Высмотрев в толпе старика, по виду – человека образованного, Мо-цзы решил узнать у него адрес Гуншу Баня. На беду, оба изъяснялись на разных диалектах и не могли понять друг друга. Мо-цзы уже принялся было выводить имя Гуншу Баня на ладони, как вдруг раздался громоподобный рев: толпа запела. Сай Сянлин, любимица публики, исполняла своего знаменитого «Сычуанца в деревне», и все хором грянули припев. Ученый старец тоже что-то замурлыкал, и Мо-цзы понял, что тому теперь не до иероглифов. Не дописав и первого знака, Мо-цзы быстро зашагал прочь, но пели все и всюду: не к кому было и подступиться. Наконец певица умолкла – и понемногу восстановилось спокойствие. Наткнувшись на лавку какого-то столяра, Мо-цзы зашел туда, чтобы разузнать о местожительстве Гуншу Баня.
– Дом господина Гуншу, шаньдунца, который делает крючья и тараны? – Он и впрямь был хорошо известен хозяину лавки – желтолицему, черноусому толстяку. – Да это рядом. Ступай обратно, пройдешь перекресток и по второму переулку, что будет по правую руку, иди на восток, потом на юг, потом поверни на север – и увидишь третий дом от угла: вот это он и есть.
Мо-цзы, рисуя на ладони иероглифы, попросил хозяина проверить – все ли он правильно понял, и лишь после этого, крепко-накрепко все затвердив и поблагодарив хозяина, стремительным шагом направился по указанному адресу. Все оказалось точно: на воротах перед третьим домом от угла висела доска из кедра с тончайшей резной надписью. Старинная вязь гласила: «Дом Гуншу Баня из княжества Лу[299]».
Мо-цзы стукнул несколько раз кольцом из красной меди, торчавшим из звериной пасти. На стук вышел свирепого вида привратник. Он бросил взгляд на гостя и заорал:
– Хозяин не принимает! Вас, земляков, много тут шляется, и все чего-нибудь просят!
Мо-цзы едва успел взглянуть на него, как тот уже запер дверь. Мо-цзы постучал еще – никто не отзывался.
Однако привратнику от взгляда незнакомца сделалось не по себе. Почуяв неладное, он решил на всякий случай доложить о нем хозяину. Гуншу Бань с плотничьим угольником в руках обмерял модель осадной лестницы.
– Хозяин, опять там какой-то ваш земляк чего-то просит, – негромко сказал привратник. – Только этот какой-то чудной…
– Как его зовут?
– Я не спросил… – растерянно ответил слуга.
– А выглядит как?
– На нищего похож. Лет тридцати, высокий, лицо смуглое…
– Да это же, наверное, Мо Ди! – испуганно воскликнул Гуншу Бань и, бросив модель и угольник, поспешно сбежал с крыльца. Перепуганный привратник, забежав вперед, отворил дверь. Мо-цзы и Гуншу Бань встретились прямо у ворот.
– Ну, конечно же, это вы, – обрадованно сказал Гуншу Бань и пригласил гостя в дом. – Как себя чувствуете? Как всегда, в хлопотах?
– Как всегда…
– Но вы, учитель, проделали столь долгий путь – не иначе как хотите меня в чем-то наставить?
– Да вот, обидел меня на севере один человек, – спокойно сказал Мо-цзы. – Хочу тебя попросить, чтоб ты его убил…
Гуншу Бань нахмурился.
– Я дам тебе за это десять монет! – добавил Мо-цзы.
Услыхав такое, хозяин уже не мог сдержать негодования. Насупившись, он холодно ответил:
– Я не убийца!
– Превосходно! – Взволнованный Мо-цзы встал и дважды поклонился ученику, после чего, уже спокойно, продолжал: – Тогда я должен тебе кое-что сказать. Слыхал я на севере, что ты построил осадную лестницу и хочешь напасть на Сун. А чем провинилась эта страна? У Чу земли в избытке, а народу не хватает. Разумно ли губить то, чего мало, дабы завладеть тем, чего и так много? Справедливо ли нападать на страну, которая ни в чем не повинна? Если ты все это знаешь и не противишься этому, можно ли сказать, что ты верен князю? А если противишься, но безуспешно, – можно ли назвать тебя сильным? Если же ты зарекся убивать немногих, а сам убиваешь многих – значит, ты не силен и в логике. Что, сударь, на это скажешь?..
299
Лу – царство эпохи Воюющих государств (V–III вв. до н. э.), занимавшее земли, на которых ныне находится провинция Шаньдун; родина Конфуция.