– Уж не та ли дочь потаскухи зовет тебя ублюдком? – крикнула ему Айгу, а затем снова обратилась к Седьмому господину: – Я вот скажу сейчас здесь, перед всеми… Откуда может у него быть хорошая слава, доброе имя? Как разинет пасть, только и слышно, что «подлое семя» да «чертова баба». А когда с этой шлюхой связался, так даже всех наших предков перебрал. Вы сами, господин, рассудите нас…
Но тут она вздрогнула и сразу смолкла: у Седьмого господина вдруг поднялась голова, глаза закатились, и с его губ, обрамленных жиденькой бородкой, сорвался резкий, дребезжащий крик:
– Эй!.. Принеси!
Сердце у Айгу замерло, а потом бешено заколотилось. Теперь все пропало, изменить ничего нельзя. Ей показалось, будто она оступилась и упала в воду. Она поняла, что сама во всем виновата.
В комнату вбежал слуга в синем халате и черной безрукавке. Опустив руки и вытянувшись, точно жердь, он замер перед Седьмым господином.
В гостиной смолкло даже щебетанье птиц. Седьмой господин шевельнул губами. Никто ничего не слышал, но слуга все понял. Приказ пронзил его до мозга костей – он дернулся два раза, и волосы у него, казалось, стали дыбом от ужаса.
– Есть! – сказал он и попятился к дверям.
Вот сейчас произойдет что-то неожиданное и неотвратимое, от чего ей не защититься, поняла Айгу. Лишь теперь она осознала все могущество Седьмого господина. Она в нем ошиблась, поэтому и вела себя слишком свободно, даже грубо. И у нее, охваченной раскаяньем, невольно вырвалось:
– Я же слушаюсь Седьмого господина…
Произнесла она это чуть слышно, но в гостиной, где стояла тишина, слова ее прозвучали будто гром. Господин Вэй едва не подпрыгнул.
– Правильно! – похвалил он ее. – Поистине справедлив Седьмой господин. И теперь Айгу все поняла! – И, обернувшись к ее отцу, продолжал: – Раз она сама согласилась, ты, почтенный Му, конечно, возражать не станешь. Надеюсь, ты захватил с собой договор о браке на красно-зеленой бумаге[225]? Я ведь тебе сообщал. Так пусть каждая сторона достанет… обменяем…
Айгу видела, как отец вынул что-то из кошелька, висевшего на поясе. Но тут вернулся похожий на жердь слуга и передал Седьмому господину какую-то плоскую, покрытую лаком вещицу, похожую на маленькую черепаху. Боясь новой беды, Айгу бросила взгляд на отца, но тот уже вынимал серебряные монеты из синей матерчатой обертки.
Сняв голову с маленькой черепахи, Седьмой господин высыпал из нее что-то себе на ладонь, а черепаху отдал похожему на жердь слуге, который ее унес. Сам же господин пальцами другой руки взял щепоть с ладони и сунул в каждую ноздрю, измазав себе лицо чем-то темным. Нос у него сморщился, будто он собирался чихнуть.
Отец пересчитывал серебряные юани. Господин Вэй взял несколько монет из еще не сосчитанной стопки и возвратил их свекру, а затем, обменяв красно-зеленые бумаги, отдал их свекру и отцу.
– Ну, теперь вы получили все сполна, – сказал он. – Хорошенько пересчитай деньги, почтенный Му. Это не игрушки.
– А-пчхи! – раздалось в тот же момент, и Айгу поняла, что это чихнул Седьмой господин. Невольно переведя на него взгляд, она увидела все еще открытый рот и сморщенный нос. И этот нос господин почесывал той самой штукой, которой древние затыкали покойнику отверстия.
С большим трудом Чжуан Му Третий пересчитал, наконец, деньги. Каждый из сватов спрятал свой договор. Напряженное выражение на лицах сменилось благодушным, все будто даже распрямились. В гостиной сразу же воцарились мир и покой.
– Отлично! С этим делом покончено! – воскликнул господин Вэй, облегченно вздохнув, видя, что обе стороны готовы распрощаться. – Итак, – продолжал он, – с делами покончено. Узел, можно сказать, распутали. Поздравляю, желаю счастья, великого счастья! Как, уже уезжаете? Оставайтесь! Выпейте с нами счастливого вина в честь Нового года. Ведь это такой редкий случай!
– Нет, спасибо, не хочется. Сберегите вино. На другой год еще пригодится, – сказала Айгу.
– Благодарим вас, господин Вэй, пить мы не будем, – произнес ее отец. – У нас еще другие дела…
Чжуан Му Третий, «старый скот» и «молодой скот» попятились к выходу, почтительно кланяясь.
– Ну, как же так? Выпейте хоть немного! – твердил господин Вэй, внимательно следя за шедшей позади всех Айгу.
– Да нет уж, – отвечала та, – не хочется, спасибо, господин Вэй.
Ноябрь 1925 г.
Из сборника «Дикие травы»
225
В старом Китае было принято брачные свидетельства изготовлять из красной и зеленой бумаги.