У меня была мысль взять «схему пирамиды» или «схему Понци»[3] и поставить ее с ног на голову. В обычной пирамиде все большие массы людей втягиваются в слои ее основания, с тем чтобы содержать того, кто на вершине. В нашем же случае положивший начало цепочке «заплати другому» ничего не просит взамен. В выигрыше оказывается все разрастающееся в геометрической прогрессии основание пирамиды. И оно просто продолжает расти.
Я по-прежнему убеждена, что это может получиться по той же причине, по какой «схема Понци» обречена на провал: население планеты не настолько велико, чтобы предоставить достаточное количество людей, готовых слать деньги тому, кто на вершине пирамиды. Зато геометрически прогрессирующая доброта может разрастаться бесконечно, поскольку никто не станет отказываться от получения множественных проявлений доброты. Ей достаточно просто не иссякать.
Значит… возможно ли, что эта идея повернет ключ и выведет изменение мира на более высокий уровень? Как сказать… в нашем мире, где может произойти всякое, оно обычно не происходит. Однако, что бы ни стало с идеей «заплати другому» (куда бы ни двинулась она дальше после пятнадцати добрых лет), ее проявления могут быть направлены только к одному – к лучшему. Доброта никогда не сделает мир ни на чуточку хуже, чем он есть.
Думаю, говоря об изменении мира, важно не ставить невыполнимых целей. У нас порой возникает такое чувство, что, если нам не под силу полностью переменить мир, то и незачем вообще хлопотать о том, чтобы что-то менять. Нет-нет, я не прошу вас поверить, что «Заплати другому» изменит мир полностью. Не хочу сказать, что все до единого ринутся примкнуть и неохваченными не останутся ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок. Но что плохого в малых изменениях мира, если альтернатива им – никаких перемен вообще? Или – кто знает? Может, они будут среднего размера. Я не считаю чем-то важным заранее знать, насколько велики будут добрые дела. Мы понимаем: от них станет лучше, а не хуже, – так чего ж еще нам надо, чтобы начать?
Как говорит в конце пролога персонаж моего романа Крис Чандлер: «Не так много нужно, чтобы изменить весь мир к лучшему. Можно начать с самого обыкновенного. Можно начать с того мира, в каком живешь».
Прошло пятнадцать лет после выхода книги в свет, больше тридцати пяти лет после того случая, а меня все спрашивают, неужели те двое, кто спас меня, так никогда и не явились откуда ни возьмись, чтобы принять мою признательность?
Ответ: нет. Так и не явились. Возможно, они и не слышали об этой истории. Может быть, тот случай больше значил для меня, чем для них, и они забыли. Только у меня все еще нет возможности отблагодарить их, и я все еще настроена «заплатить другому».
Потом меня часто спрашивают, что бы я сказала, если бы они объявились?
Ответ на этот вопрос прост. Сказала бы я немного. Больше показала бы, чем сказала. Показала бы им самую первую книгу, а также издание в серии «Для юных читателей» и это новое издание. Фильм, фонд, движение по всему миру. Показала бы им сотни, если не тысячи историй из реальной жизни, о которых сообщалось в новостях.
Потом сказала бы просто: «Посмотрите, чему вы положили начало».
Пролог
Может быть, придет день и у меня будут свои дети. Надеюсь. Если будут, то, наверное, спросят, какова была моя роль в движении, которое изменило мир. И, поскольку я уже не тот, каким был когда-то, я расскажу им правду. Роль моя была – никакая. Я не сделал ничего. Я был всего лишь тем малым в уголке, что строчит себе в блокнотике.
Меня зовут Крис Чандлер, и я журналист, занимающийся собственными расследованиями. Или, по крайней мере, был им. Пока не выяснил, что у действий есть последствия и не все мне подвластно. Пока не понял: я вовсе не способен изменить мир, зато обычный с виду двенадцатилетний подросток сумел преобразить его полностью: к лучшему и навсегда, – не опираясь в деятельности ни на что, кроме собственного альтруизма, одной благой идеи и пары годков времени. И великой жертвы.
3
Чарлз Понци (1882–1949) – итальянский «пирамидостроитель», основатель «схемы Понци». В юношестве эмигрировал в США, создав одну из самых хитроумных и оригинальных финансовых пирамид, которая потом была названа в его честь.