Ю. Ножиков попробовал было успокоить демонстрантов рассказом, что он сам когда-то был студентом, но собравшиеся обрушили на него град претензий. В частности, они возмущались тем, что общежития администрация вузов сдает в наем коммерсантам, а студентов выселяет на улицы, что в Политехническом университете введены разные незаконные поборы, вплоть до того, что за оформление диплома успешно окончившему вуз студенту требуется заплатить 55 минимальных зарплат, и т.п. Ножиков поклялся, что ничего этого он не знал, и призвал студентов тут же выбрать инициативную группу для переговоров через три дня. Группу выбрали. Так завершился самый массовый в истории Иркутска несанкционированный митинг.
Последствия этих событий были такими. 13 апреля милиция задержала (при помощи оперативной фото- и видеосъемки) нескольких «наиболее активных» участников беспорядков. А местные СМИ рассказали, что накануне в центре города имел место ... правильно, «пьяный дебош». По TV выступил зам. начальника ГУВД и рассказал, что 12 апреля после окончания разрешенного профсоюзного митинга имел место пьяный дебош, и только благодаря своевременно принятым мерам со стороны правоохранительных органов и личной храбрости губернатора, не побоявшегося выйти и усмирить разбушевавшихся хулиганов, Иркутск был спасен от потока и разорения. Зам. начальника ГУВД с чувством описал чудовищный разгул пьяных хулиганов и поведал телезрителям, что весь сквер после студентов был завален горами пустых винных бутылок, использованных шприцев и жеваных презервативов. Зачем студенты жевали презервативы, зам. начальника не объяснил. Местные газеты дружно и абсолютно однотипно изложили ту же версию. Единственным исключением оказалась газета «Советская молодежь», где была напечатана довольно правдивая заметка о студенческих беспорядках и их причине — и то лишь потому, что в газете работает виднейший иркутский анархист Игорь Подшивалов. Главному редактору потом за публикацию, конечно, от областного начальства попало, но Подшивалова главный редактор боится больше, чем местную власть: Подшивалов пользуется в Иркутске славой «буйного», против него возбуждалось дело о терроризме, а уж главному редактору собственной газеты он просто однажды набил морду.
Что касается удовлетворения студенческих требований, то власти студентов надули. Инициативная группа проводила переговоры с властями до 2 июня, но ничего не добилась. Поборы в Политехе не были отменены, вопрос с общежитиями не был улажен, официальный студенческий профсоюз — АПОС — от студенческих выступлений отмежевался. А дальше наступили летние каникулы — и о студенческих проблемах власти забыли.
Прочитать об иркутских беспорядках правду, помимо «Советской молодежи», можно только в выходящем микроскопическим тиражом информлистке Конфедерации анархо-синдикалистов «КАС-контакт». Там произошедшее подробно описал местный анархист В. Михайлов[17].
Центральные СМИ студенческие выступления, конечно, проигнорировали. Слово «Иркутск», впрочем, попало на страницы центральных газет, и секундные кадры с официального митинга даже мелькнули на центральном TV — при перечислении городов, где 12 апреля проходили профсоюзные акции (12 апреля, напомню, было объявлено ФНПР Всероссийским днем профсоюзных действий). Едва ли это можно назвать «освещением» событий. Скорее уж — «затмением».
Теперь выводы.
Можно смело утверждать, что замалчивание беспорядков 12 апреля 1994 г. в Москве и освещение (хотя и идеологизированное) уличных беспорядков в 1992-1993 гг. связано именно со стихийным характером событий 12 апреля и с социальным лицом участников беспорядков. Левая оппозиция (тем более, коммунисты) по правилам западной политической пропаганды — это «плохие парни», они и должны организовывать всякие там беспорядки: чего от них еще ожидать? А им, естественно, противостоят «хорошие парни» — полиция, которая «нас защищает» (смотри детективы, читай детективы!). Студенты же вообще (не студенты-анархисты, студенты-коммунисты, а ПРОСТО студенты) — это уже как бы НАРОД, а собственный народ, по правилам пропаганды, не может быть «плохим парнем». И вообще, народ «всегда поддерживает власть» (это, собственно, официальное объяснение легитимности власти). К чисто студенческим беспорядкам нельзя было применить классическую пропагандистскую схему «мы (хорошие) — они (плохие)». Здесь был нужен другой — тоже классический пропагандистский метод: «наклеивание ярлыка». Но власть не сразу додумалась до этого — и не сразу подобрала ярлык (ярлык, по правилам политической пропаганды, должен быть броским, запоминающимся, неприглядным, простым и, главное, псевдоочевидным: нельзя допускать, чтобы возникла необходимость доказывать «обоснованность» ярлыка — это заведомо невыполнимая задача). Когда такой ярлык — «пьяные дебоширы» — был найден, была скорректирована и позиция СМИ.