БАБАХ.
Новая граната летит в следующую по коридору комнату, кажется, там никого нет — но неважно. Живых за спиной не оставлять! Новая вспышка и новый визг осколков.
Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та.
Выскочивший из за угла хаджа попадает под пулеметную очередь, единственный кто успевает на него среагировать — один из братьев Смитов, идущий последним с пулеметом. Пулеметные пули летят буквально в паре сантиметров от нас. Все-таки четверо в коридоре — это много.
Поворот. А за ним — скорее всего, опасность. Достаю светошоковую гранату, дергаю кольцо, все заученно отворачиваются. Старший Смит с пулеметом делает шаг вперед, прикрывает глаза.
БАБАХ!!!
Грохот разрыва гранаты оглушает даже за спиной, яркий, почти рентгеновский свет бьет по глазам. Смит с пулеметом делает шаг вперед.
Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та.
Пулемет со страшной скоростью пожирает ленту с патронами, блестящий гильзы прыгают на полу. Струи свинца разносят все, что встает у них на пути. Остро и кисло пахнет сгоревшим порохом и кровью.
— Ворон — Кабану!
— На приеме!
— У вас гости!
— Успокойте! Вызывайте помощь!
— Их много! Заканчивайте там!
Твою мать… Хлопаю по плечу Криса.
— Заканчивай! Ты за старшего!
Хоть кто-то должен прикрывать вход — иначе нам ударят в спину. Бегу назад по коридору — и вовремя! Уже двое хаджей в доме, прошли через вход!
Тах-тах-тах Та-та-та-та-та Тах-тах-тах.
Один из хаджей успевает нажать на спуск, одна из пуль больно обжигает руку… Сейчас здесь толпа озверевшая будет…
Лихорадочно озираюсь — диван! Одной рукой держу автомат, нацелив ствол на вход, другой, выбиваясь из сил, тащу тяжеленный диван. Сердце бухает, кажется в ушах. Но примитивную баррикаду мне удается построить — теперь есть хотя бы куда отступить. На улице нарастает грохот перестрелки. Новые автоматные очереди за спиной…
— Койоту!
— На приеме!
— Отправь одного человека вниз, пусть блокирует вход. Заканчивайте втроем!
— Принял!
Через несколько секунд сверху с топотом, держа наперевес М4 спускается один из морпехов — и в этот момент в дом заскакивает еще один хаджа, сталкиваясь с ним.
Тах-тах-тах.
Хаджа падает вперед по инерции, морпех отшатывается назад. Одна из моих пуль рванула его за рукав.
— Держи здесь! Сядь вон туда, за баррикаду! Держи дверь!
— Есть, сэр… — кажется, он еще не совсем въехал.
— Приди в себя, твою мать! — отвешиваю ему солидную пощечину — держи дверь! Ясно?!
— Да, сэр!
Уже лучше. По лестнице бегу наверх, почти чувствую, как пули бьют в стену дома — как будто град идет.
Ага — вот и позиция. В доме темно — не подставлюсь. Лихорадочно ставлю заново тепловизор. В давно разбитое окно влетают рикошетирующие пули. Осторожно, прижимаясь к противоположной стене, прицеливаюсь…
Е-мое… Даже в мой узкий сектор обзора попадают два ханурика, один, кажется с пулеметом, их белые силуэты отчетливо выделяются в прицеле на черном фоне. Сидят на крыше, увлеченно стреляют куда-то.
Тах Тах
Винтовка дважды отдает в плечо, выстрелов почти неслышно. Оба — кажется, готовы, один вообще исчез из поля зрения, другой навалился на пулемет, застыл в такой странной позе. Очереди гремят и внизу…
Снова прицеливаюсь — в этот момент пуля пролетает почти рядом с головой, даже волосы шевельнулись… Откуда?
Вон, сволочь — заныкался за оконными ставнями, оставил узкую щель для наблюдения и стрельбы и думает, что он самый умный. Знаем ты таких умных…
Тах Тах Тах Тах Тах Тах.
Из одной из ставен пуля вырывает целый кусок, другие покрываются дырами. Кажется, готов — больше не шевелится.
Вдалеке, там где сидит группа прикрытия уже вовсю работает пулемет — значит дело совсем дрянь, хаджи подобрались очень близко.
Тр-р-р-р-р-р… Новый, грозный звук доносится откуда то сверху — знакомый рев «Миниганов», установленных на спасательном «Сикорском», струя стали и огня проходит прямо перед окном, разрезая двор перед домом. Впереди — вижу отчетливо, взлетает красная ракета — сигнал опознания для вертолетной группы. Значит и кавалерия подоспела… Как раз вовремя… Где-то впереди раздается еще один знакомый звук — раскатистый грохот крупнокалиберного пулемета, установленного на «свинке»…
Прислонив к стене автомат, я обессилено сел около исклеванной пулями стены….
Ирак Багдад
Международный аэропорт
13.10.2006 г.
— Вон он!
Взоры стоящих устремились вдаль, где под прикрытием щедро рассыпавших огненные шары тепловых ловушек истребителей, на посадку заходил борт "ВВС-1".[119] Только два человека не проявляли к посадке президентского самолета, казалось, никакого внимания.
— Кстати, куда делись заряды, па?
— Куда, куда — со странной улыбкой ответил отец — сдали на Оак-Ридж. Там переработают. И концы в воду.
— В воду — переспросил я — а как быть с теми подонками, которые все это устроили? Ты же слышал, кто отправил Николь на это задание — ты думаешь, он не знал, что здесь происходит?
— Да, знал, конечно… — сказал с той же улыбкой отец — все он конечно знал.
— И что? У нас теперь можно ради геополитических интриг безнаказанно взрывать собственные авианосцы? Вообще, хоть кто-то за это ответит? А как быть с показаниями Ковальски — там достаточно материала для того, чтобы выдвинуть обвинение в государственной измене!
— Какого Ковальски? — переспросил отец — ах, этого… Ты думаешь, хоть кто-то поверит этим бумажкам? Тем более, что тот кто дал эти показания погиб. Пойми, наконец — сейчас они у власти. Они — и суд и закон! Законными методами против них действовать — что плевать против ветра, тебе же и прилетит в рожу.
— И что? Никто не ответит?
— Ответят, конечно — сказал отец — только не так, как ты себе это представляешь. Их планы сорваны, а в них вложены огромные деньги. Хотя бы за это они должны будут ответить — и ответят. Конечно, убивать их никто не будет, сейчас это не принято — просто уберут с политической сцены в пахнущий нафталином ящик. Конечно, дадут местечко, какое-никакое, синекуру, они же ни к чему не годны… Пойми, Майки, идет война. И враг сильнее нас. Враг — у нас за спиной, в кондиционированных кабинетах Вашингтона. Но мы убираем их, убираем тихо и незаметно. Одного за другим. Скоро распрощается с креслом и тот, кто все это дерьмо организовал. Это уж я тебе могу обещать.
К самолету ВВС-один подкатили трап, агенты Секретной службы, дико выглядящие под палящим солнцем в черных костюмах и солнцезащитных очках, разбежались по полю, перекрывая все возможные траектории стрельбы. Из открывшегося люка на трап шагнул высокий, худой, седовласый человек, чье лицо было известно всему миру…
— Пойдем ка сынок, отсюда — сказал мой отец — что-то здесь завоняло…
Вот так и закончилась эта история. Николь уехала в Вашингтон, теперь когда я приезжаю в Вашингтон — то останавливаюсь у нее. Она, когда ей становится скучно — приезжает ко мне. Свободные отношения в общем. Она, кажется смирилась, что я такой какой я есть и меня не переделать…
Все, что произошло, засекретили. Засекретили по самой высшей категории, потери (а они были немалые, только при штурме танкера погибло одиннадцать человек) списали как несчастный случай на учениях.
А через месяц подал в отставку министр обороны Дональд Рамсфельд. Официально — Буш отправил его в отставку после проигранных демократам выборов — чтобы не дразнить гусей. Для многих Расмсфельд был как красная тряпка для быка. Новым министром обороны был назначен бывший директор ЦРУ Роберт Майкл Гейтс.
Еще через три дня, в Багдаде, в штабе коалиционных войск состоялась закрытая церемония. Вице-адмиралу Ричарду Рейли, полковнику Де Вету, лейтенанту-коммандеру Сантино, мне и еще двоим были вручены "военно-морские кресты", у меня и Алана это был первый, у Рейли — четвертый, у Де Вета — второй. Душана Симовича наградили Серебряной звездой. Адмирал Рейли чувствовал себя еще неважно — но на церемонии награждения появился. Кроме того, многим были присвоены новые звания, я стал капитаном, Душан — лейтенантом-коммандером, Сантино — коммандером. Из моей группы, в составе ВМФ числились только я и Душан, поэтому всем остальным были вручены медали "За гражданскую службу в борьбе с глобальным терроризмом" — эта медаль была учреждена только после 9/11. Новый министр наградами не обделил…
119
Так называется личный самолет президента США. Личный вертолет обозначается как "Морская пехота-1".