Кейт уныло побрела к входной двери, а для этого ей надо было спуститься со второго этажа их уютного старого дома по узкой извилистой лесенке. Она замерла перед дверью, искоса взглянула на себя в зеркало, еще раз всхлипнула, потом гордо вскинула голову и решительно щелкнула замком. Дверь, однако, распахнулась от толчка извне, отбросив Кейт на полшага назад.
На пороге стояла высокая светловолосая женщина лет пятидесяти с широким славянским лицом, светло-серыми глазами и с кожей лица такой ослепительной белизны, точно она присыпала его мукой. Перед ступенями порога, за ее спиной, стоял клетчатый, под шотландские национальные цвета, гигантский раздутый чемодан на четырех черных колесиках и с высокой выдвижной ручкой. На ручке легкомысленно болтался крошечный плюшевый Тедди[14], который должен был, видимо, смягчить тяжелое впечатление, которое производили чемодан и его владелица. Ведь этот Тедди в свое время даже умудрился смягчить американцев, искренне впечатленных тем, что творил с ними президент-охотник и нобелевский лауреат Теодор Рузвельт.
— Разве Джулия не здесь живет? — бесцеремонно спросила белолицая дама, возмущенно вскинув ко лбу тонкие, выщипанные темные брови. От контрастной разницы цвета кожи и бровей казалось, будто она цирковой клоун.
— Здесь, — растерялась Кейт.
Она так обрадовалась, что к ним в дом заглянула незнакомая забавная клоунесса, а не злой хилый старик — налоговый инспектор, или (еще хуже!) посыльный из суда с повесткой, что радостно заулыбалась.
— Джу наверху. А вы кто, леди?
— Я не леди. Я — из Финляндии. Разве вы не слышите по моему акценту, милочка?
Только теперь Кейт заметила, что клоунесса нелепо растягивает согласные и фальшиво распевает гласные, как это делают, должно быть, настоящие финны.
— О да! Простите. У вас милый выговор.
— Глупости! У меня противный выговор. У вас так даже деревенщина не говорит. А я ведь столичный житель. Я из Хельсинки. — Она вскинула голову с такой же высокомерной гордостью, как это только что, перед тем как отпереть дверь, сделала сама Кейт.
Кейт отступила и приветливым движением руки пригласила гостью войти. Та чуть покосилась себе за спину, вновь вскинув тонкие стрелки выщипанных бровей, повелительно указывая на свой гигантский чемодан с торчащей кверху ручкой с хитрюгой Тедди.
— Ну, что замерли? — воскликнула она. — Берите же чемодан!
Кейт, совершенно растерявшись, бросилась вниз по лестницам и, пыхтя, ухватилась за пластиковую ручку чемодана. Но тот от собственной тяжести качнулся в сторону и мягко завалился набок. Тедди недовольно вздрогнул.
— Да что же это, милочка! — воскликнула дама. — Вы безрукая?
— Она не безрукая, Ритва Рийтта, просто твой саквояжик весит раза в два больше ее самой, — послышалось из мрака прихожей.
На свет выплыла Джулия.
— О! Джулия! Сестричка! — обрадованно воскликнула финка и широко раскрыла объятия.
Но Джулия на редкость ловко для ее тучности увернулась и с явной неприязнью посмотрела на вдруг осекшуюся даму.
— Прости, Джулия, дорогая моя! — неожиданно всхлипнула та, готовая разрыдаться. — Это все он, все этот проклятый Аймо, жирный боров! Он обокрал меня, оклеветал!
— Он оклеветал? — зло рассмеялась Джулия. — А я думала, это ты нас оклеветала! Разве не от тебя пришло письмо с такими незаслуженными упреками, что я долго не могла понять, не ошиблась ли ты адресом, отправляя нам свою бесцеремонную писульку. Мой муж… мой бывший муж… даже предположил, что ты двинулась умом.
— О нет, дорогая! — уже почти рыдала Ритва Рийтта. — Если я и двинулась умом, как справедливо предположил твой муж… то есть твой бывший муж, то лишь потому, что не могла пережить подлости моего бывшего мужа, этого чертового Аймо, чтоб ему гнить в преисподней, проклятому! Все деньги унес, мерзавец! До последнего цента!
Она вдруг осеклась и тут же, неведомым образом в секунду подсушив свои серые глаза, с почти неприличным, даже каким-то алчным, любопытством спросила:
— Так ты развелась? То-то я позвонила ему, а он ледяным голосом сообщил этот твой адрес. Боже! Как я сама не догадалась! Это ведь родовое гнездышко дядюшки Генри! Несчастный инвалид! До нас дошли печальные слухи, что он наконец отдал концы… Как жаль! Хоть мистер Кроу и был несносным старым бобылем, но все же, как ни крути, человек ведь… В некотором смысле… — Она оглянулась на растерянную Кейт. — А эта худышка твоя новая прислуга? Зачем ты ее держишь, дорогая! Она же не крепче муравья.
Джулия вспыхнула той яркой краской гнева, какой умеют пылать одни лишь пышки.
14
Популярная с начала ХХ века плюшевая игрушка-медвежонок. Любопытно, что игрушка названа в честь 26-го американского президента Теодора Рузвельта, который в 1902 году на охоте отказался убить загнанного охотниками и привязанного к дереву израненного медведя. По воспоминаниям участников той охоты, президент распорядился пристрелить медведя своим помощникам с той лишь целью, чтобы тот не мучился. В «Вашингтон пост» появилась карикатура — крупный президент с ружьем и несчастный мелкий медвежонок на привязи. Однако историю подали так, что якобы президент Теодор Рузвельт проявил истинную гуманность к зверю. Игрушку стали производить после того, как жена русского эмигранта Михаила Мишима (Морриса Мичтома), владельца магазина кукол, сшила по изображениям из карикатур забавного, трогательного мишку, получила разрешение от властей назвать его Тедди в честь президента и выставила в витрину магазина мужа. Таким образом, первоначально Тедди был своего рода PR-ходом в очередной президентской кампании.