Последние годы в Уаргле разместилась комплексная группа по изучению и поискам воды в департаменте Оазис. Среди сотрудников группы немало советских специалистов — топографов, почвоведов, гидрологов, бурильщиков, приехавших сюда по просьбе алжирского правительства. Их труд вызывает у местного населения почти суеверное любопытство. Очевидцы рассказывают, с каким усердием молятся, танцуют и исполняют всевозможные древние обряды кочевники, желая облегчить работу нашим специалистам. А значение для них той минуты, когда с глубины 1000–2000 метров показывается вода, можно уподобить разве лишь воскресению Атлантиды.
На фоне неба вырисовываются странные очертания одного из зданий. Это Сахарский Музей — самый большой в пустыне. Построен в 1936 году. В музее два отдела — Сахара старая и Сахара новая. Здесь можно подробно ознакомиться с бытом и нравами обитателей пустыни, с их шатрами, одеждой, украшениями, образцами знаменитой сахарской наскальной живописи из Тассили д’Анжер. Я лично до знаменитых фресок Тассили не добралась и страстно завидовала своему соотечественнику корреспонденту «Правды» Ю. В. Потемкину, вокруг которого уже сложились легенды — о том, как он прошел 80 километров пешком, чтобы попасть в какую-то отдаленную пещеру. Многие экспонаты музея посвящены Седрате времен хариджитов. В современном отделе подробно, в макетах, диаграммах и фотографиях, представлены месторождения полезных ископаемых, нефти и газа, результаты добычи, проекты дальнейших разработок. Снимать здесь не возбраняется. Человек с кино- и фотопринадлежностями вызывает нечто вроде уважения.
Музей еще не избалован вниманием, лишь совсем недавно был отпечатан на ротапринте крошечным тиражом первый путеводитель по музею.
Ночь в Сахаре наступает мгновенно. Вот, кажется, только что небо было синим и солнце алело в дали горизонта, как внезапно на все вокруг начинают ложиться большие оранжевые пятна, и острые пики, завершающие архитектурный силуэт музея, вонзаются в небо. И посреди этой нарастающей темноты и тишины, в самом сердце Сахары, вдруг скрещиваются, смешиваясь в мирном единстве, звуки различных народов и стран. «Аль-хамду-лилла!» («Хвала Аллаху!») — гремит с минарета, «J’ai quitté mon pays» («Я покинул свою страну»), — доносится из какого-то дома печальный голос французского певца. «Песня слышится и не слышится в эти лунные вечера», — уж совсем неожиданно прозвучало на закате.
Яркая оранжевая шапка прикрывает небо и темнеющую желтизну пустыни. А небольшие облачка приобретают жгуче-черный цвет. У горизонта, словно прощальный взмах платком, возникает широкая красная полоса, и не успевает она исчезнуть, как над самой головой вспыхивает месяц и около него — звездочка. Остренькие уголки месяца тянутся к ней, словно пытаясь обнять, точь-в-точь как на государственном флаге Алжира. А затем настолько быстро здесь и там загораются остальные звезды, что кажется, будто они поднимаются из бесконечной дали пустыни и неведомой силой забрасываются высоко вверх, в неудержимо чернеющее небо, для того чтобы разбить этот беспредельный мрак и осветить пустыню своим призрачным светом. Потому что еще секунда — и исчезнут последние блики и станет трудно понять, где же кончается песок и где начинается небо. Завоют шакалы. Великая пустыня готовится ко сну…
Когда автобус утром выезжает из Уарглы, вокруг снова ярко и солнечно, сине и желто. Снова ни души кругом, ни звука… II так — километров сто. Но вдруг на горизонте появляется странная темная полоска, поднимающаяся вертикально вверх, к небу. Рядом — другая. И даже третья. Загадочно, но ведь в пустыне много загадок. Полоски темнеют, увеличиваются, а при дальнейшем приближении становится видно пламя, дрожащее под ними. II пламя тоже все увеличивается, увеличивается. Это горит газ на нефтяных промыслах. Сейчас высказываются предположения, что нефтяные ресурсы Сахары составляют миллиарды тонн. Мы — в районе Хасси-Месауд, наиболее богатом нефтью. На местах разработок разбиты небольшие поселки отдельных фирм: алжирской — «Сонатрак», французских — «Санрепал», КФПА (Французская нефтяная компания Алжира), и многих других. Постепенно Алжир национализирует иностранные нефтяные компании, передавая добычу и транспортировку нефти и газа Национальной компании[28].
Мне довелось в составе экскурсии осмотреть поселок, созданный одной из французских фирм для своих сотрудников. На закрытых воротах, тщательно охраняемых, указано, что посетители получают право входа лишь в определенные дни и часы, скажем с двенадцати до двух часов дня. Можно подумать, что посреди безлюдной пустыни народ валом валит в эти уединенные места, расположенные в десятках, сотнях километров от пригодных для проезда дорог!
Место, в которое мы направились, называется «Зеленый город». В отличие от естественных оазисов пустыни этот город создан искусственным путем — человеческими руками, современной техникой. Для этого из многочисленных скважин была получена вода, хотя грунтовых вод и не предвиделось — пальмы здесь не росли. Затем была щедро посажена зелень и выстроены комфортабельные виллы. Впрочем, не только виллы — здесь существуют и большой музей, рассказывающий о добыче нефти в Сахаре за все предыдущие годы и о перспективах на будущее, и многие административные здания, и великолепные клубы и кинозалы с кондиционированным воздухом, и кафе под открытым небом, и даже плавательные бассейны с прозрачной голубоватой водой.
Французские фирмы заинтересованы в рабочей силе (сотрудники здесь, как правило, европейцы), а за любой интерес следует платить. Создав великолепные, поистине райские условия для работы, фирма неплохо и платит, к тому же те восемь тысяч франков жалованья, которые в среднем зарабатывают сотрудники, переводятся на их личные счета в банках Франции, Швейцарии, Италии, Голландии. В глубине пустыни много денег не нужно, и фирма обеспечивает своих работников всем необходимым безвозмездно. Вот такой это странный город — «Зеленый».
Солнце — в зените, жара достигает +60°, а здесь все покрыто цветами, журчат фонтаны, с низеньких молодых пальм спускаются финики, звучит на аллеях стереофоническая музыка. Ну, а как же добыча нефти, горящий газ? Предусмотрено и это. Дело в том, что сами разработки находятся в нескольких километрах от «Зеленого города» — в пустыне, выжженной солнцем и пропитанной дымом и газом. И рабочие отправляются туда… не выходя из дома. Не по телевизору, нет, а вполне реально. Многие домики по типу железнодорожных вагонов стоят на рельсах. Каждое «купе» рассчитано на одного человека, и в нем все необходимое — тахта, столик, небольшой холодильник. Проснувшись по гудку утром, рабочий может спокойно бриться, умываться, завтракать, на работу он все равно не опоздает, так как в это время тепловоз везет его в положенное место. Правда, одна минута пребывания в этом «месте» — сущий ад! — способна затмить все райские условия «Зеленого города».
Пламя, вырывающееся из огромных труб, заволакивает небо густым черным дымом. От гула струй горящего газа содрогается земля. А ведь мы близко не подъезжали, смотрели издалека. Секундами возникает такое ощущение, что сейчас начнут плавиться куртка, очки, фотоаппарат. Кажется, что здесь на несколько километров вся пустыня превращена в огромную плавильную печь…
В бесплодные пески, тысячелетиями пугавшие человека своей бессмысленностью и жестокостью, возвращается жизнь. Человек вступил со стихией в единоборство, и Сахара неотвратимо становится ареной его настоящих и грядущих подвигов. Это зрелище величественно. Конечная победа человека над загадками Африканского континента близка. Что там археологические раскопки, обнаруженные фрески! Человек заставил расступиться эту таинственную землю и из бесконечной глубины выдать ему для его блага, для его процветания свои самые затаенные сокровища. В этой победе — залог будущего страны. Теперь основная задача алжирского народа в борьбе завоевавшего независимость, — отстоять ее и уберечь свои природные богатства.
28
С февраля 1971 г. Алжиру принадлежит от 51 до 79 % акций всех французских нефтяных компаний, действующих на его территории. Добыча газа теперь полностью в руках Алжира.