— Так вот, мой дядя… ну, конечно, вначале нужно работать…
Каэтано развел руками и изогнул брови, как бы подчеркивая этим энергичным жестом свои слова:
— Конечно, сначала нужно работать, дружок! Немного, вначале, ну чтобы адаптироваться, втянуться, стать на ноги. Но это меня не пугает. Если нужно работать, я буду работать. И если это необходимо — работать день и ночь. Я буду работать, с тем чтобы скопить все что можно и положить деньги в банк. Вот и будет все то, что я заработаю и скоплю, да еще проценты, которые выплатит мне банк. Ты знаешь, как это бывает, — деньги плывут к деньгам. Ты думаешь, я не знаю, как это делается… Не считай меня слепцом, я знаю, что меня ждет.
— Как и дядю Тони, — сказал с иронией Чино.
— Ну, хотя бы…
— Послушай, Каэтано, — сказал Тони, на этот раз с беспокойством в голосе, — говори потише, мы же не в Майами, и этот спор мне совсем не нравится. Если у нас есть желание говорить на эту тему, давайте продолжим разговор в другом, более подходящем месте.
— Э, парень, вижу, разговор захватил и тебя. А если ты думаешь, что там будет очень трудно, чего же тогда не останешься?
— Я не говорю, трудно, я говорю, что нелегко.
— Конечно же, не мед, но «юнай»[5] знает, что делает, нужно только уметь платить тем же и налаживать отношения, и это сделаем мы, кубинцы… Ты не должен превращаться в рабочего мула… Будешь разбираться в делах — и все пойдет своим чередом. Сначала придется работать до седьмого пота, чтобы поднакопить денег в банке, а затем тебе пойдут проценты. С этими деньгами, для начала, можешь открыть маленькое дельце, и деньги будут расти… Да, потому что деньги идут к деньгам… И все, что будет можно, — сдать в банк. Кроме того, если судьба… а ты знаешь, судьба может тебе улыбнуться, и тогда… Надеюсь, ты понимаешь. Я так вот думаю. Если я счастливый и мне повезет, то я познакомлюсь с кем-нибудь из мафии, с людьми, занимающимися контрабандой, торговлей наркотиками или еще чем-нибудь таким, на чем можно заработать. В таких делишках часть дохода… даешь полиции, ну, как когда-то здесь у нас — и каждому свое. Спроси своего дядю и убедишься, что так оно и есть.
— Много дядей уехало. Вы считаете, что все они живут одинаково?
— Нет, Чино, я этого не сказал, но вот ты послушай… Во-первых, я уже говорил, что большинство из уехавших живут хорошо. Во-вторых, это как с призраками — одни их могут увидеть, а другие нет. Так же и там, не у всех одинаковая судьба. Дело в том, что если тебе не везет, или ты почему-то не понравился, или просто что-то не так, тогда… Что же касается меня, то я уверен, что мои дела пойдут хорошо. Устроюсь в «юнай», найду жилье, тщательно изучу все дела, и через пару месяцев все мои проблемы будут решены. Я клянусь тебе в этом. — И он, громко чмокнув, поцеловал щепоть левой руки. Затем внимательно посмотрел на собеседников, оценивая, какое впечатление произвели на них его слова. Тони оставался невозмутимым, а Чино вдруг задал несколько неожиданный вопрос:
— И ты не будешь бороться с коммунизмом?
«Воевать с коммунизмом? — подумал Каэтано. — Пошел бы он к…матери! Чего придирается? Я не могу заткнуть ему рот… а то потом скажет, что я… Нужно подбросить ему „живца“, пусть проглотит, а то, чего доброго, скажут, что я свалился с неба… там видно будет…» — и сказал:
— Бороться? Для того, чтобы он развалился? Конечно, я тоже буду бороться! Если нужно будет взяться за это, я пойду. Но это еще не говорит о том, что я не могу думать о чем-то другом и выполнять свои собственные планы. Не так ли? Потому что если я не буду стремиться улучшать с каждым днем свое положение, то мне следует остаться с коммунистами.
Еще не закончив последнюю фразу, Каэтано почувствовал, что сказал лишнее. Его аргументы были столь неубедительны, что позволили Чино снова оказаться в выигрыше.
— Да нет же, Каэтано, имей в виду, я с коммунистами ни за что в жизни!
«Да рассказывай, уже и так оставил меня в дураках. Сейчас я ему дам, пусть спустится с небес на землю… Если бы не от него зависело приобретение судна, тогда… Ну, ничего, мы сейчас все исправим», — размышлял Каэтано.
— Это к слову, Чино. Ведь если мы уезжаем отсюда, то не просто ради прихоти. Мы ищем, где можно жить лучше. Давай разберемся: ты почему сам решил уехать? Только не говори мне, что тебе здесь хорошо, но ты уезжаешь, хотя и там будешь жить так же. Ложь! Ты уезжаешь по той же причине, что и Тони, и я, поскольку здесь жить все хуже и хуже, и уже страшно подумать, что ждет впереди… А сейчас о другом… Запомни хорошо, Чино! Если уж я должен включиться в это, я включусь и не буду раздумывать, но сделаю это, чтобы жить лучше, а не хуже. И если я должен вернуться с американцами, или принять участие в интервенции, или как угодно это называй, я вернусь. Но только для того, чтобы вернуть старую жизнь, чтобы жить лучше. Ты меня понял? Все остальное меня не интересует. Политика меня никогда не интересовала, и если я обратил внимание на слово «коммунизм», то только потому, что спросил себя: «Черт возьми, что же это такое, почему мне так плохо живется?» Мне было при нем плохо. Да, плохо! Что же касается, ввязываться или нет, — это другое дело.