— И что же вы видите? — спросила Люси, переполненная любопытства.
Энн взметнула к небу скрюченные руки и скривилась:
— Мне снятся сражения, убийства, неожиданные катастрофы, моя милая. Я вижу Сида в холодной могиле, при этом он, словно ангел, играет на арфе. Да! — вдова покрепче запахнула платок и кивнула, словно уговаривая саму себя, что все так и есть. — Сид-то, он красивым выглядел даже в гробу, хоть и был искромсанным. Как бы вы сказали…
— Тьфу! Тьфу! — задрожала ее юная собеседница всем телом, и жених попытался отвести ее прочь от старухи.
— И лицо у него было, как у жертвы, — продолжала им вслед Энн. — Я проснулась от собственного крика, мне аж ноги судорогой свело, легкие болели, а сердце готово было вырваться из груди…
— Прошу вас, прекратите! — закричал Арчи, увидев, как побледнела Люси от такого красочного омерзительного описания. — Не нужно всех этих глупостей.
Профессор Браддок сказал, что Болтон через три дня вернется с Мальты. А ваш сон — всего лишь кошмар! Разве вы не видите, как напугали мисс Кендал?
— Но аэндорская ведьма[2]…
— К чертям и аэндорскую ведьму, и вас! Вот вам шиллинг. Идите и напейтесь. Надеюсь, это вас развеселит.
Вдова Энн проверила монету, прикусив ее парой оставшихся зубов, а потом присела в низком реверансе.
— Вы — настоящий джентльмен, — ухмыльнулась она, прикидывая, сколько джина можно купить на шиллинг. — Когда привезут труп моего мальчика Сида, надеюсь, вы придете на похороны.
— Настоящая ворона! — бросила Люси вслед вдове, которая, развернувшись, отправилась в сторону ближайшего трактира.
— Неудивительно, что покойный муж приложил ее утюгом. Пожалуй, если бы он убил ее, то заслуживал бы всяческой похвалы.
— Интересно, как так вышло, что она — мать Сиднея? — продолжала мисс Кендал, когда влюбленные продолжили прогулку. — Ведь он такой милый и красивый молодой человек.
— Думаю, Болтон обязан всем профессору. К тому же у него всегда был отрицательный пример собственной матери. Хотя, насколько я помню, лет шесть назад, когда твой отец только принял его в свой дом, Сидней был весьма неотесанным молодым человеком.
Это теперь он стал весьма презентабельным. Мне даже иногда начинает казаться, что он вскоре женится на госпоже Джашер.
— Гм! Мне-то всегда казалось, что миссис Джашер восхищается профессором.
— Ну, он-то на ней никогда не женится. Вот если бы она была мумией! А живого человека профессор никогда не удостоит лишним взглядом.
— Я как-то не обращала внимания на их отношения, хотя госпожа Джашер и в самом деле достаточно привлекательна.
— Настоящая волчица в шкуре ягненка, можешь не сомневаться.
— А вот денег у нее полным-полно, в то время как мой отец очень беден…
— Ты, как и все женщины, думаешь лишь об одном. Но давай-ка лучше вернемся к нашей Пирамиде и посмотрим, что там происходит.
После этого Люси несколько минут шла молча, а потом неожиданно спросила:
— А ты веришь в то, что сон миссис Болтон может сбыться?
— Нет! Полагаю, она просто переела на ночь… или перепила. Сидней Болтон — честный молодой человек, на него можно положиться. Тебе не стоит беспокоиться об этих мрачных пророчествах вдовы Энн.
— Попробую, — покорно согласилась мисс Кендал. — Хотя мне очень жаль, что в такой вечер она попалась нам на дороге и рассказала о своем кошмарном сне. — И девушка вновь поежилась.
Глава II
Профессор Браддок
В деревушке Гартли был только один роскошный особняк — старинный дом в викторианском стиле, известный как «Пирамида». Отчим Люси, Джулиан Браддок, дал дому столь эксцентричное название лет десять назад, когда окончательно в нем обосновался. После того, как старый хозяин дома умер, дети его рассеялись по всему свету, чтобы восстановить свое благосостояние, и долгое время здесь никто не жил. Так как деревня находилась на отшибе и расположена была в нездоровой, болотистой местности, казалось, что продать огромный старинный особняк будет невозможно. И вот тогда профессор Браддок — нищий-ученый, как он сам себя называл, снял его за смехотворно низкую плату, к своему полному удовлетворению.
2
Аэндорская ведьма — библейский персонаж (1 Цар. 28), волшебница, по просьбе царя Саула вызвавшая дух мертвого пророка Самуила.