Вместе с ожесточенной борьбой волокон в узлах древесины – вместо дерева-порыва, которое в «Грезах о воздухе» мы анализировали, следуя воображению воздуха,– возникает земной вегетализм, вегетализм жесткий. Вопреки равнинным ландшафтам Фландрии, верхарновский дуб является существом горным, выросшим из гранитной почвы в промежутке между булыжниками. Он извивается вокруг скального выступа, чтобы выбраться из земли; он образует узлы, стремясь опереться уже не на изобильный и слабый гумус, а на самого себя, на запасы твердости, содержащиеся в узловатом стволе. Он твердеет[78], стремясь длиться75. Твердым он может стать, лишь возвращаясь к своему нутру и насмехаясь над собственными порывами, над всевозможными вялыми импульсами зеленой и нежной растительности. Шарль Бодуэн[79] в своей прекрасной книге о Верхарне выделяет эту битву сурового существа с самим собой, весьма характерную для психической эволюции этого поэта.
Шарль Бодуэн показывает, как действует своеобразная сублимация имманентной твердости, и типизирует ее как раз ядро старого дуба: «Поначалу (в одном из наиболее ранних произведений Верхарна „Фламандки“) дерево было тем, чем оно, на взгляд психоаналитиков, обычно и бывает: одним из символов грубого инстинкта. Но вот этот инстинкт начинает ожесточенную борьбу с самим собой, „завязывает узлы“, похожие на сплетшиеся тела, в самом себе,– если можно так выразиться, „скручивается“ в собственных руках. С этих пор (в поэтическом творчестве Верхарна) деревья предстают узловатыми и скрученными. Они изображают чувственность, которая сама себя побеждает,– победу, в которой присутствует еще и какое-то сладострастие. Они отождествляются с монахами, „скрутившими“ в себе природу между ладоней, судорожно сжатых пламенной волей»[80]. И Шарль Бодуэн цитирует следующие строки поэта:
Может показаться, будто мы незаметно расстались с образами твердости. Но между тем желающий углубить свои впечатления обнаружит эти волнующие образы. Образ творится не формой скрученного дерева, а силой скручивания, и эта скручивающая сила предполагает жесткую материю, материю, которая при скручивании твердеет. Вот существенная примета материального воображения, работающего под личиной слов, ему не принадлежащих, – под знаком воображения форм.
Никогда взаимодействие вытеснения и сублимации не было более напряженным, нежели в этом осмыслении узловатой твердости, скрученной жесткости. Здесь мы попадаем в центр амбивалентности понятий «узловатый» и «узловой»; иными словами, узел является одной из тех «двусмысленных реальностей», отражения которых любит обыгрывать Кьеркегор. Согласно настроению, ориентации воображения или тонализации воли узел можно сделать положительным качеством или недостатком, силой опоры или силой, останавливающей порыв. Как раз оттого, что узел твердой древесины снабжен такими амбивалентными образами, он представляет собой проясняющее слово.
79
Бодуэн, Шарль (1893–1963)– франц. психоаналитик и литературовед. Автор книг о Толстом, Викторе Гюго и Верхарне.
81
Цит. по: Верхарн Э. Избранные стихотворения. M., 1984, с. 302. Пер. В. Микушевича.