Французская экзистенциалистка Симона де Бовуар считала подлинность основополагающим элементом смысла жизни. Однако она имела в виду вовсе не набор тривиальных призывов быть верным своей истинной сути. Для де Бовуар никакой неизменной «сущности» в нашем бытии нет, поскольку сегодня мы всегда не такие, как вчера. Де Бовуар придерживалась концепции «существование предшествует сущности»: сперва мы появляемся на свет, а потом всю жизнь создаем себя (свою сущность){1}. Она полагала, что нет никакого «подлинного “я”», которое необходимо открыть в себе, а есть лишь живое, изменчивое «я», которое мы создаем, выбирая из множества вариантов. Иными словами, мы представляем собой творческое ничто.
Стать подлинным означает создать свою сущность. Созидание здесь – самое важное. Мы не открываем себя, мы себя создаем. Подлинность – способ выразить свою свободу: осознать и признать, что мы свободны; ясно понимать, что мы вольны, а что не вольны выбирать применительно к себе, своим обстоятельствам и окружающим; и наконец, возможность использовать свою свободу как инструмент для формирования себя. Наше «я» не продукт цепочки обезличенных причин и следствий. Сотворение себя – вид искусства, акт целенаправленного выбора.
Подлинность – это поэтическая одиссея, непрерывный процесс самосозидания и самообновления, полный неповторимых рифм и ритмов, строк и строф, отступлений от темы и промахов. Нет никаких четких стилистических правил и предопределенных целей, которыми необходимо на этом творческом пути руководствоваться. Свою подлинность нужно выстраивать самим. И все будет зависеть от того, как мы ее выстроим.
Подлинность – постоянный поиск, но она не может быть достигнута в одиночку, и на то есть две основные причины. Первая состоит в том, что у подлинности в том смысле, в котором ее понимает де Бовуар, есть этическое измерение. Мы делим мир с другими людьми, взаимодействуем с ними и примерно понимаем, чего они хотят от нас и чего мы хотим от них. Иногда другие возвышают нас. Иногда создают нам препятствия. Как бы то ни было, наша жизнь неразрывно связана с окружающими. Вторая причина: мы можем находить что-то свое в историях других людей, даже (или, пожалуй, особенно) в их ошибках и заблуждениях. Познавая себя, других и свои возможности для развития, мы крепнем и закаляемся на пути к самореализации.
Подлинность состоит в том, чтобы прокладывать собственные пути, но это не значит, что можно идти напролом и творить что угодно. Для Симоны де Бовуар свобода без ответственности бессмысленна. Ответственность означает осознание, что все мы связаны между собой и живем в конкретном времени и месте. Философия де Бовуар уникальна тем, что она, как никакая иная, помогает человеку разрешить конфликт между полетом на волне собственной свободы и необходимостью лавировать среди других людей, пытающихся делать то же самое.
Де Бовуар писала: «Наша жизнь будет ценной до тех пор, пока мы находим ценной жизнь остальных, выражая это в любви, дружбе, негодовании, сострадании»{2}. В отличие от любви, дружбы и сострадания, которые почти непременно встречаются во всех списках важных человеческих свойств, негодование здесь редкость. Де Бовуар имела в виду негодование по поводу засилья несправедливости в мире. Именно поэтому сострадание к другим так важно для подлинности, и именно из него рождается бунт – протест против гнета и стремление отстоять право каждого человека на свободное созидание своей жизни.
До начала Второй мировой войны Симона де Бовуар склонялась к пацифизму, но, наблюдая распространение фашистской идеологии и воочию видя ужасы фашизма, осознала всю важность гуманизма, солидарности и сопротивления. Она прожила в Париже весь период нацистской оккупации. Ее спутник жизни Жан-Поль Сартр девять месяцев провел в лагере для военнопленных. Многие из ее друзей пропали при невыясненных обстоятельствах. Де Бовуар создала отряд сопротивления, но через некоторое время распустила его, поскольку в других подпольных группах начались аресты, после которых люди исчезали бесследно. В 1939 году она писала: «История завладела мною, чтобы уже не отпускать»{3}. Точно так же захватила и не отпускала ее до самого конца жизни этика подлинности.
Этическое измерение подлинности Симона де Бовуар выражает через понятие интерсубъективности, то есть умения считаться друг с другом и уважать чужую свободу. В одном из самых провокационных своих эссе под названием «Нужно ли сжечь маркиза де Сада?» де Бовуар исследует интерсубъективность в сексуальном садизме. Известный либертин XVIII века маркиз де Сад получал удовольствие от жестокости в сексуальных отношениях, насилия и пыток.
1
Симона де Бовуар писала, что «сущность не предшествует существованию» [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Второй пол / Общая ред. и вступ. ст. С. Айвазовой. – М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997], но Жан-Поль Сартр ввел в употребление более афористичный вариант – «существование предшествует сущности» [Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов: Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. Фромм и др. / Сост., общ. ред. и предисл. А. А. Яковлева. – М.: Политиздат, 1989].
3
Beauvoir, The Prime of Life, 285 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Зрелость / Пер. Н. А. Световидовой. – М.: Эксмо, 2018].