Мифы усложняют положение женщин по-разному. Некоторые женщины, особенно привилегированные белые, обходят или преодолевают многие из препятствий, проанализированных Симоной де Бовуар. Но многим помимо тех же препятствий приходится сталкиваться с еще более серьезными, совокупными вызовами. Де Бовуар можно в определенной степени упрекнуть в тех же ошибках, которые присущи и представительницам раннего американского феминизма: его активистки добивались избирательного права и других прав для белых женщин, а продолжить борьбу за то же самое для цветных не потрудились{68}. Некоторые белые феминистки забывают о цветных женщинах и сейчас.
Прежде чем продолжить разговор о философии де Бовуар, обратимся ненадолго к критике ее работы. Некоторые оппоненты считают, что она слишком много внимания уделяла препятствиям, сдерживающим преимущественно привилегированных белых женщин, и недостаточно глубоко рассматривала эти препятствия на пересечении возрастных, классовых, расовых и других различий, порождающее еще более жесткое – или, пользуясь известным термином Кимберли Креншоу, интерсекциональное – угнетение.
Философ и активистка Анджела Дэвис утверждала, что в своем анализе Симона де Бовуар недооценивает сложные варианты пересечения дискриминаций. Дэвис приводит много примеров расового, полового и классового угнетения – указывая, в частности, на то, что в историческом плане белому мужчине не могли предъявить обвинение в изнасиловании темнокожей женщины, поскольку темнокожая считалась заведомо согласной на это соблазнительницей, а также на то, что белые женщины очень часто несправедливо относились к темнокожим мужчинам{69}.
Это продолжается и до сих пор: вспомним, например, Эми Купер, белую жительницу Нью-Йорка, которая в 2020 году пожаловалась в полицию на темнокожего мужчину Кристиана Купера (однофамильца. – Прим. ред.), который наблюдал за птицами в парке. Он попросил ее взять собаку на поводок в зоне, не предполагавшей свободного выгула домашних животных. Эми заявила, что этот человек ей угрожает.
По-прежнему творят беззаконие и белые мужчины: вспомним полицейского из Оклахомы Дэниела Хольцкло, который в 2013–2014 годах подверг сексуальному насилию как минимум тринадцать афроамериканок. Он выбирал уязвимых женщин с криминальным прошлым из бедных районов, рассчитывая, что их жалобы никто не примет всерьез.
Еще одним поводом для критики де Бовуар стало то, что она ошибочно считала основой угнетения именно пол, тогда как свободу и фактичность человека формирует множество других факторов. белл хукс, восхищаясь Симоной де Бовуар как мыслительницей, также критиковала ее за недостаточное внимание к интерсекциональности: «Пока де Бовуар рассматривает по отдельности вопросы класса, расы и гендера – искажая тем самым истинную действительность человеческого бытия, – я повторяла и буду повторять: мы не поймем, что значит быть мужчиной или женщиной, если не сможем критически и пристально исследовать пересекающиеся друг с другом системы господства»{70}.
Некоторые оппоненты недовольны тем, что де Бовуар сбрасывает со счетов свою принадлежность к белой расе. В книге «Против белого феминизма» (Against White Feminism, 2021) адвокат, правозащитница и писательница Рафия Закария подчеркивает, что не все женщины находятся в одинаково невыгодном положении, поскольку у белых есть преимущество в виде расовой принадлежности. Закария считает, что де Бовуар должна была знать, насколько тяжелее приходится цветным женщинам, а демонстрировать неосведомленность значило игнорировать их страдания.
68
Темнокожие женщины, в отличие от остальных борцов, которые о них то и дело забывали, часто боролись за свободу для всех рас и полов. Так, например, философ Кэтрин Гинес подчеркивает, что на съезд в Сенека-Фолс – первую конференцию по правам женщин в Соединенных Штатах – темнокожих женщин не приглашали (Gines, “Sartre, Beauvoir, and the Race/Gender Analogy,” 36). В XIX веке активистка Соджорнер Трут высказывалась против рабства и за права женщин, а философ Анна Джулия Купер доказывала, что «это не противопоставление образованной женщины и необразованной, белой женщины и черной, смуглой, краснокожей, это даже не противопоставление женщины мужчине ‹…› когда раса, цвет кожи, пол, положение осознаются как случайность, а не жизненная суть ‹…› тогда урок женщины усвоен и дело выиграно – не белой женщины, черной, краснокожей, а просто любой женщины или любого мужчины, которые молча корчатся под гнетом вселенской несправедливости» (Cooper, The Voice of Anna Julia Cooper, 107–108).