Наконец, находятся те, кто порицает де Бовуар за умолчание о проявлениях расизма со стороны белых женщин. Профессор английского языка Кэти Гласс считает, что де Бовуар упускает из виду склонность белых женщин маргинализировать цветных, неспособность к эмпатии и нежелание подключать цветных женщин к политической борьбе. Тем не менее та же Гласс утверждает, что в философии де Бовуар все-таки имеется «возможность коалиции», поскольку эта философия отвергает фиксированные сущности и идентичности, на которых зачастую и основывается угнетение{71}.
Действительно, анализ де Бовуар не касается всех женщин во всех жизненных ситуациях, и цветным женщинам как социально-демографической прослойке и правда не отводилось центральной роли в работе. Трудно представить себя в чужом положении и тем более – говорить от чужого лица. Однако критика де Бовуар в адрес привилегированных женщин, которые защищали патриархат и поддерживали угнетение посредством экономической эксплуатации, для того времени была достаточно радикальной.
Более того, Симона де Бовуар осознавала свою привилегированность и понимала, что многие женщины поставлены в гораздо более жесткие и жестокие рамки, чем подобные ей представительницы западного общества. Во «Втором поле» де Бовуар открыто признает, что со своими угнетателями женщины – особенно привилегированные белые женщины – связаны прочнее, чем друг с другом{72}.
Де Бовуар признавала всеобъемлющий характер расизма в Америке. Она искренне восхищалась произведениями Ричарда Райта и приводила цитату из его мемуаров «Черный» как иллюстрацию того, насколько труднее темнокожим американцам пробиться на то поле, где ведут свою игру белые{73}. (Отметим, впрочем, что цитирует она все же черного мужчину.)
Не укрылись от внимания Симоны де Бовуар и несправедливое обращение с женщинами в сельской местности, где их низводят до положения «вьючных животных»{74}, а также эксплуатация работниц секс-индустрии и ужасные условия их труда{75}. Кроме того, она указывала, что мужчины инфантилизируют угнетаемых, диктуя им, что думать и как себя вести, а за неповиновение наказывая{76}. Также она с тревогой смотрела на то, как в патриархальных обществах сталкивают между собой непривилегированные группы людей, подавляя солидарность и увеличивая гнет.
В более поздних интервью Симоны де Бовуар спектр известных ей вариантов угнетения расширился. Она сознавала, что в результате классовой борьбы автоматически отвоевать права для всех без исключения не получится. «Угнетение женщин, разумеется, принимает разные формы, в зависимости от классовой принадлежности, – говорила она. – Кто-то становится жертвой сразу по двум фронтам, как, например, работающие жены представителей рабочего класса»{77}. Историк литературы Мерил Альтман доказывает, что де Бовуар не закрывала глаза на интерсекциональный гнет, но в своих философских работах сосредоточивалась на эксплуатации труда{78}.
Я долго размышляла над претензиями цветных женщин к Симоне де Бовуар, взвешивая, стоит ли мне вообще о чем-то писать. Будучи белой представительницей среднего класса, я не хотела перекрывать моральный кислород другим, создавая впечатление, будто важна только история моей борьбы. Какие-то перспективы я просто не смогу объять и представить себе, поскольку сама ничего подобного не испытала. Даже если я до сих пор сражаюсь с патриархальным гнетом, моя расовая принадлежность наделяет меня властью и определенными привилегиями, которых у многих нет.
Но если я буду молчать только потому, что родилась белой – и этот факт своего существования изменить не могу, – никакого прока никому не будет и ни о какой подлинности с моей стороны тут не может быть и речи. Недооценивать умеренную несправедливость – значит двигаться в сторону согласия с большей несправедливостью. Поэтому я решила распорядиться своим голосом и своими привилегиями с пользой, присоединиться к критике со стороны цветных женщин и постараться писать, отдавая должное выстраданному ими. Думаю, от собственных тягот и мук вполне можно оттолкнуться, пытаясь понять тех, кому наша жизнь показалась бы отдыхом. Симона де Бовуар не уставала повторять, что каждый из нас обязан бросить вызов комплексу угнетения, который направлен именно на него, а значит, надо ежедневно оценивать обстоятельства и что-то предпринимать.