О том, что Александр II готовился к смерти, говорит тот факт, что осенью 1880 г. он написал завещание и подробно инструктировал цесаревича Александра Александровича о его действиях после смерти императора. Однако самые близкие люди, прежде всего вторая жена княгиня Долгорукова-Юрьевская, министр Лорис-Меликов, брат великий князь Константин Николаевич, убедили его в том, что от революционеров можно спастись. Спасение же заключается в принятии конституции, в ограничении власти монарха, что будет бескровной революцией. Но в России бескровных революций не бывает. Александр II прислушался к тому, что говорили его близкие, и 17 февраля подписал проект конституции. Естественно, что народовольцы этого не знали, впрочем, узнай об этом террористы, вряд ли бы это спасло жизнь императору. Он, как и древний Карфаген, должен был быть уничтожен… В конце февраля 1881 г. Александр радостно сказал жене: «Это сделано. Я подписал Манифест. В понедельник утром он появится в газетах и, надеюсь, произведет хорошее впечатление. По крайней мере, русский народ увидит, что я дал ему все, что возможно. И все это— благодаря тебе»[133]. Через три дня император был убит революционером-террористом И. Гриневицким, и ни общество, ни народ так и не узнали, что царь-освободитель в очередной раз хотел освободить их… Новый царь, его сын Александр III, положил конституцию в самый долгий ящик, а ключ от него выбросил.
История борьбы революционеров с правительством за власть начинается гораздо раньше рокового дня 1 марта. Точкой отсчета активного и организационного движения можно считать 1861 г., когда была создана партия «Земля и Воля», пекшаяся об интересах крестьянства. Не правда ли, символично, что первая по-настоящему экстремистская организация была создана после дарования долгожданной свободы крестьянам? О реальной подоплеке деятельности революционных партий стало известно спустя пять лет.
4 апреля 1866 г. на набережной Невы раздался выстрел, который можно сравнить с залпом «Авроры», — сигнал к началу революционного террора в России. В этот день революционеры совершили первую попытку цареубийства. Первым апостолом новой веры стал дворянин Саратовской губернии, бывший студент, исключенный из Казанского и Московского университетов, Дмитрий Каракозов. Он выстрелил в царя, когда тот после прогулки собирался поехать домой и садился в коляску. Монарха сопровождали племянник, герцог Николай Лейхтенбергский, и племянница, принцесса Баденская. Никто из монарших особ не пострадал. Александр II спросил у Каракозова о мотивах, заставивших его стрелять. Студент заявил, что считает аграрную реформу подлостью и обманом народа. Царь испытал сильнейшее потрясение: он искренне и справедливо полагал, что уничтожение крепостной зависимости заслужило ему благодарную память в сердцах людей. Оказалось, что это не так, что есть люди, считающие, что он обманул крестьян. С момента покушения Каракозова и до трагического финала 1881 г. пройдет 15 лет, и все это время император будет ждать смерти. Все его последующие действия вполне можно объяснить этим чувством, хотя удивительно, почему не были приняты серьезные меры по борьбе с революционными группировками. Ведь необходимо было менять саму власть, ее отношения с гражданами. У революционеров на этот счет имелись свои соображения.
В это время радикальное, непримиримое крыло революционеров выходит на первые роли. Ярким лидером этого крыла был С. Г. Нечаев, увековеченный Ф. М. Достоевским в романе «Бесы» под именем Петра Верховенского. Само название партии «Народная расправа» говорило о многом: нечаевцы были скоры на расправу. В ранг доблестей были записаны аморальность, беспринципность, шантаж. Деятели кружка не гнушались ничем, прикрывая свою бандитскую деятельность социалистическими идеями. Однако именно Нечаеву революционеры новой волны обязаны своим моральным обликом и кодексом поведения, который «предполагал беззаветную преданность делу социализма, отказ от семейных и дружеских уз, забвение принципов гуманизма, милосердия и т. п.»[134].
После громкого процесса над нечаевцами революционеры меняют тактику борьбы. Теперь главенствующей представляется идея о роли народа в революции, о необходимости пробуждения спящих масс и выведения их к свету истины. В 1874–1875 гг. наступает, пожалуй, самый идеалистический период революционной борьбы— знаменитое «хождение в народ». Сотни народников пошли в деревню, чтобы просвещать темную массу, помогать крестьянам в их труде, лечить, учить. Эта романтически возвышенная акция закончилась самым крупным политическим процессом Российской империи— «делом 193». 193 революционера оказались за решеткой, а потом были сосланы на каторгу. Кстати, в числе них была Е. К. Брешко-Брешковская, отбывшая положенный срок на каторге, благополучно вернувшаяся в Москву и организовавшая партию социалистов-революционеров. Именно ее называли «бабушкой русской революции». После провала народников начался качественно иной этап борьбы. Революционеры уверились, что мирными путями с правительством не договориться, поэтому был выбран путь вооруженной борьбы. Так революционеры превратились в террористов и бандитов.