Однажды агент Хэйзелвуд познакомил меня с двумя своими коллегами — Робертом Ресслером и Джоном Дугласом.
— Им хочется побольше узнать о ваших исследованиях, — сказал он перед тем, как мы вошли в лифт, который повез нас в подземные помещения Академии. — Они заинтересовались вашей работой, потому что… — он замялся, но вскоре продолжил: — Вообще-то я, наверное, не должен был этого говорить, но у них есть один проект, который, возможно, будет вам интересен.
Хэйзелвуд был прав. Я сразу же нашла общий язык с Ресслером и Дугласом. Отчасти потому, что меня не смущали разговоры о насилии, и потому, что оказалась в числе немногих, кто выказал неподдельный интерес к их работе.
— Мы называем это исследованием криминальной личности, — сказал Дуглас. — Однажды мы были в командировке, и Боба посетила идея поездить по тюрьмам и пообщаться с сидящими там серийными убийцами. У нас было много случаев преступлений без видимых мотивов, и мы подумали, что никто не сможет пролить свет на эти преступления, кроме самих преступников. Мы смогли поговорить со всеми — от Эдмунда Кемпера[4] и Серхан Серхана[5] до Ричарда Спека[6].
— Но куда сложнее разобраться в том, о чем эти записи говорят на самом деле. Пока это просто коллекция интервью, — продолжил Ресслер. — Вот поэтому-то нас и зацепили рассказы Хэйзелвуда о вашей работе. Может быть, ваши методы как-то пересекаются с тем, в чем мы пытаемся разобраться? Как думаете?
Заинтересовавшись, я согласилась прослушать записи разговоров с заключенными прямо сейчас.
Это было сродни тому, чтобы подслушивать самые откровенные речи человеческого отребья. Раз за разом я нажимала кнопку паузы, чтобы перевести дух, и снова включала запись. Они были так высокомерны, эти убийцы! Но их рассказы так завораживали, от них было трудно оторваться. В то же время эти интервью были плохо структурированы и не опирались ни на одну из общепринятых научных методик. В них полностью отсутствовали плановый подход и расчет на последующий анализ. Похоже, ставилась одна-единственная цель: разговорить убийцу. Тем не менее я была впечатлена. Ресслер и Дуглас провели поведенческое исследование совершенно нового типа. Так я им и сказала на нашей следующей встрече:
— Это может вывести на совершенно новое понимание поведения преступников. Насколько мне известно, никто никогда не пытался разобраться в причинах, по которым серийные убийцы убивают. А ведь выводы могут быть весьма существенными.
— Я так и знал, — улыбнулся Дуглас, посмотрев на Ресслера.
Но тот не спешил радоваться. Он пристально смотрел на меня.
— Что именно в этом есть? По мне, так это просто болтовня кучки психов, фантазирующих на тему собственных преступлений, и не более того. Я что-то не понимаю?
— Пока в этих записях очень многого не хватает — сведений о семье, воспитании, истории преступлений, — ответила я. — Но все это можно исправить, если формализовать ваш подход и определиться с подходящей методологией. Чтобы создать основу для сравнения этих интервью между собой, вам нужен некий базовый вопросник. Вы должны отнестись к этой работе как к настоящему научному исследованию — с реальными целями по сбору данных и их анализу. Это единственный способ разобраться в том, что движет убийцами. И еще вам нужно опубликовать свои результаты, чтобы и другие могли проделать такую же работу.
В завершение нашего разговора Дуглас спросил, буду ли я им помогать.
Благодаря специфике их работы у Ресслера и Дугласа уже был доступ к уголовным делам серийных убийц, совершавших еще и акты сексуального насилия. Задача состояла в том, чтобы определиться с корректным комплексным подходом, который выдержит жесткую проверку специалистов ФБР. На самом деле Ресслера уже вызывали к директору Бюро Уильяму Уэбстеру, который попросил объяснить суть исследования криминальной личности. Внимательно выслушав подчиненного, Уэбстер заявил, что он не потерпит никаких исследований «на коленке». Ресслер уверил его, что их группа настроена очень серьезно.
Я же тем временем прекрасно понимала, что нас ждет. Скептическое отношение моих коллег-ученых, с которым я столкнулась в своих исследованиях по теме изнасилования, подготовило меня к любым формам бюрократического надзора и контроля. Я понимала, что наш проект воспримут как вызов сложившемуся порядку вещей. Над нами будут посмеиваться, нам будут чинить препятствия и надеяться, что мы потерпим неудачу. На взгляд подавляющего большинства людей, убийцы — просто ненормальные. Вот и все. Не надо искать какие-то подтексты, не надо пытаться извлекать уроки, и все усилия, потраченные в этом направлении, будут считаться потраченными даром. Но все это не имело для меня никакого значения. Я знала, что в психологии не бывает простых истин. И, что еще более важно, я знала, что качественное исследование всегда проливает свет на реальное положение вещей.
4
Эдмунд Кемпер — американский серийный убийца. В подростковом возрасте убил своих дедушку и бабушку. В период с 1972 по 1973 год совершил 8 убийств в штате Калифорния. Его жертвами стали 6 студенток, собственная мать и ее подруга. С 1973 года отбывает пожизненный срок. (
5
Серхан Серхан — палестинец, известен тем, что 5 июня 1968 года застрелил Роберта Кеннеди, кандидата на пост президента США. В 1969 году был приговорен к смертной казни, впоследствии приговор был смягчен до пожизненного заключения.
6
Ричард Спек — убил восемь медсестер в чикагском общежитии и приговорен за это к смертной казни, замененной на пожизненное лишение свободы. В 1991 году умер в тюрьме после 25 лет заключения.