Она мечется за мною, однокрылая…Она гонится за мною, озверелая…
Чернь
Разгуляй-гуляй,Голытьба раздетая, Голь разутая!Наша ночь — черная, Ветром вздутая…
Одинокий голос, запевая в глубине улицы
Непонятной, страшной свободойНочь России глядит в упор,Свищет лютою непогодой,Плетью снежной сечет наш взор,И в раздолье души пустыннойЗапевает ветер Конца —Неумолчный и неустанный,Как рокочущий рог гонца.
Афродита Всенародная
— Очаги мои гаснут… Лампы мирные меркнут…Остывают все ложа… Клекот Велги все ближе… Яросвет! Яросвет!
Голос демиурга Яросвета, достигающий слуха едва-едва, с паузами, с провалами между слов
Каросса! Помощь… не вправе дать…Из четырех… я ни одному;Не может… в каждом из них… не рдетьЯдро, притягивающее тьму.
Прозревающий напрягает все силы слуха. Ему кажется, будто нечто в его существе приближенно и отрывочно переводит в слова то невыразимое, что едва улавливает духовный слух.
Броней эфирной укройте дух,К борьбе готовьтесь во всех мирах…Цель — духом истины поборотьНаивеличайшего из четырех.
Голос Багрового
Ты слышишь, игва? Наш враг наружныйНи им не властен помочь, ни мне…
Великий Игва
Твой голос громче, острей оружье,И крепнет войско в земной стране,Растлились души враждебных армий,Их кровь в сосудах желта, как гной…Теперь — на помощь тем, кто в казармеВ атаку рвется: их мощь утрой!
Беседа Прозревающего с Даймоном в старом монастыре на окраине
— Видишь? Будто космическихГруд непомерных осыпь… — Слышу: нечеловеческую Ухающую поступь.— Слышишь? — камни взвываютОт ледяного озноба? — Вижу: цугом взмывают Черные луны в небо.
Ворота Цитадели распахиваются. Вооруженные потоки наливаются в устья всех трасс, как лава вулкана. Над волной наступающих движутся туманные клубы.
Их голоса
— Цугом бряцающим— Шагом гарцующим— Цоком сдавливающим— Плиты расплющивающим — Подвигаемся! — Подвигаемся!
Крики разбегающихся горожан
— Это — не люди…— Это — не люди… — Это — рои скорлуп!— К морю… К ограде…— Молись о чуде… — Прячься в любой склеп!!!
Вторая волна туманных сгустков
— В сознанье мечущихся вобьем наш след.— Рыданьем прячущихся зальем наш глад.— С роями пучащихся учнем наш блуд.— К сердцам подскакивая!— Вкруг душ причмокивая!
Вскрики на улицах
— Свет фонарей — в ущербе…— А я-то не понимал… — Брось копошиться в скарбе! — В гавань — на старый мол!— Боже… час этой скорбиВсе разметал… все смыл…
Крикивгавани
— Mesdames — a cabines!Messieurs — a pont! [11] — Стерва! дубина! Жри свой купон!— Трюмы — битком… Иконы —За борт… уж не до треб… — А этот — разлегся: кинем К рыбам: это лишь труп!— Господи… за океаномКаких ни исходим троп… — Прошу добром и законом! Швырните для нас хоть трап!!!Гудки отходящих пароходов. Отряды Бледного и Бурого, в паническом бегстве покидая город
— Вязкая мгла кругомОбволокла наш булат…— Кони ржут из трясин,Засасываемые ко дну…— Не бились с таким врагомНи дед, ни отец, ни брат…— Прячься, младенец-сын!Правнук! Спаси страну!
Толпы разбитых армий докатываются до мыса, вдающегося в море, взмывают на мыс — дальше отступать некуда. Последние пароходы выходят в открытое море.
Отступающие
— Стойте, куда мы… — Братья,Там лишь обрыв крутой…— Да, — кровью дедовской ратиПропитанный, политой…— Апофеозом столетийНекогда был этот бой…— Мы, господа, на закатеНашей страны святой!
вернуться— Дамы — в каюты! Господа — на палубу! (фр.) — (Ред.)