— Именно так!
— Например, — продолжал Ансельм, — вы видите, насколько я вас люблю, vides quantum te amem!
— Браво, господин маркиз! Но ваш пример напоен грустью. Продолжайте!
— Vides quanto te amem! Я уже слышу, как мадемуазель де Вьей-Пьер повторяет мне эти нежные слова!
Назон не смутился и сказал своим профессорским голосом:
— В каком падеже ставится существительное, указывающее на время, когда нужно подчеркнуть длительность действия?
— В аккузативе.
— Хорошо. Например?
— Я знаком с вашим отцом вот уже несколько лет, — отвечал Ансельм. — Multos annos utor familiariter patre tuo.
— Верно, господин маркиз, — одобрил ловкий Параклет. — Я был близко знаком с вашим отцом и могу сказать, что он считал ниже своего достоинства якшаться с гарнизонными крысами, дворянство которых зиждется на кончике шпаги. К тому же, если мы имеем дело с прошедшим временем, имя ставится в аблативе[62] с abhinc[63]. Пример?
— Вот уж три года, как он умер, — ответил последний из Тийолей. — Tribus abhinc annis mortuus est.
— Увы, три года, господин маркиз, но его наставления еще и сейчас звучат у меня в ушах. А именно: дочь военного недостойна вплести свою семью-выскочку в древний род Тийолей и укрепить свой новоиспеченный герб на пышных ветвях их генеалогического древа. Думаю, что если вы примете ее руку, то скоро в этом раскаетесь: credo fore ut poeniteret, как учит нас грамматика. Я немедленно отправляюсь с визитом к господину председателю суда, а вы, следуя нашим грамматическим и матримониальным изысканиям, повторите пока случай, когда латинский глагол не имеет будущего инфинитива:[64] credo fore ut brevi illud negotium confecerit — Je crois qu'il aura bientot termine cette affaire — Думаю, что он скоро закончит это дело.
С этими словами благочестивый Параклет покинул своего ученика и, черпая в прошлых неудачах новое мужество, укрепив сердце и душу, отправился на встречу с первым должностным лицом города.
Proh! Pudor![65] Это было унижением! Это означало облечь знатных предков маркиза в черные судейские одежды и треуголку!
Поступки Назона Параклета напоминали лафонтеновского[66] журавля, ведь после линей и карпов высшей аристократии он устремился к улиткам, наследницам второго сорта.
Месье Пертинакса роднило со многими парижскими и провинциальными судьями то, что он переваривал судебные прения вместе с завтраком в блаженном ничегонеделании и дремоте судопроизводства.
Благочестивый Назон прослышал, что у господина Пертинакса имеется прелестная дочь, хотя он ни разу ее не видел, ибо первое должностное лицо, будучи необщительным, закрывало всякий доступ к своей приватной жизни. По слухам, дочка воспитывалась в одном из лучших столичных пансионов, а Небо одарило ее сверхъестественной красотой. Но сведениями о семье Пертинаксов мало кто располагал, и охотнику за ними требовалась недюжинная ловкость, чтобы суметь послать в цель стрелы своего любопытства. Впрочем, у Назона в колчане их было предостаточно; за молодой девушкой он числил немалое приданое, а за отцом — яростное устремление к знатности и богатству.
Итак, надежды на будущее стерли на челе Параклета следы слез от прошлых неудач, когда после судебного разбирательства он заговорил с суровым господином де Пертинаксом.
Беспристрастный судья только что закончил слушание одного нашумевшего дела, решив его в убыток обеим тяжущимся сторонам: должника приговорил к уплате долга кредитору, а последнего — к возмещению судебных издержек, сумма которых вдвое превосходила означенный долг.
Уважаемый председатель суда имел вид человека, в котором совесть и желудок живут в ладу друг с другом и со своим хозяином. Широким величественным жестом он пригласил Назона изложить цель визита.
— Господин председатель, — начал профессор, — это одновременно дело и частное, и принципиально важное, ибо от него зависит спасение общества.
— Продолжайте, сударь, вы меня чрезвычайно заинтересовали.
— Надеюсь, господин председатель.
— Не желаете ли, чтобы я привлек к беседе господина прокурора?
— Не стоит его беспокоить, сударь, я буду краток, ибо время не дозволяет лениться! Non mihi licet esse pigro!
— Итак, сударь…
— Позвольте представиться — Назон Параклет, профессор латинского и иных языков, продолжатель дела Ломона и член Генерального совета по общественному обучению детей старше семи лет.
— Достаточно, — поклонился де Пертинакс.
— Сударь, — продолжал Параклет с любезнейшей из своих улыбок, — узы обучения и дружбы связывают меня с самым богатым человеком нашего города, ditissimus urbis, и, без всякого сомнения, наиболее примечательным, maxime omnium conspienus. Упадок аристократии и ее привилегий великой болью отзывается в моем сердце, ибо блистательный венок из благородных семейств всегда окружал и оберегал старинный трон нашего отечества. Я один из тех борцов, unus militum, или ex militibus, или iter milites, ибо имя в партитиве[67] требует поставить следующее за ними имя во множественное число и в генитив[68] или в аблативе при наличии ех-, или в аккузативе, при наличии inter, итак, говорю я, представитель малой армии мужественных борцов, которым суждено спасти общество путем возрождения его благородных институтов. Ибо нам грозит великое бедствие, magna calamitas nobis imminet, impendet, instat!
64
В латинском языке инфинитив (неопределенная форма глагола) имеет три временные формы: настоящего времени — для выражения одновременности с действием управляющего глагола, прошедшего и будущего (выражается действие, предшествующее или следующее за главным). Во французском языке в последнем случае употребляется личная форма глагола и сложное будущее время; в русском — личная форма глагола и простое будущее — «(он) закончит».
66
Лафонтен Жан (1621–1695) — французский писатель, автор знаменитых басен.