В этом городе, полном людей, жизнь била ключом. Но здесь не было шумно — напротив, по улицам разливалась мягкая тишина, словно все вокруг было погружено в глубокую дрему. Так казалось потому, что на улице не было ни одной грохочущей повозки — одни лишь пешеходы. Но дело не только в этом — сами люди на улицах казались удивительно тихими. И мужчины, и женщины выглядели изысканно и благородно и вели себя крайне сдержанно. Особенно прекрасны были женщины — грациозной, манящей красотой. Люди — и стоящие у прилавков, и просто разговаривающие на улицах — обладали прекрасными манерами, и их тихие голоса звучали нежно и мелодично. Говор и манера речи местных создавали ощущение касания к чему-то мягкому и приятному — словно воспринимаешь речь не столько ушами, сколько посредством прикосновений. В ласкающих слух голосах женщин были особенные очарование и сладость. Все на улицах города — и дома, и люди — казались скользящими тенями.
Я сразу заметил, что атмосфера, царящая в городе, создана искусственно и поддерживается благодаря беспрестанному вниманию и тонкому расчету. И речь не только о его архитектурном облике — абсолютно все в нем словно было подобрано и отшлифовано в соответствии с общим замыслом. Ни единое лишнее движение воздуха не должно нарушить эстетическую гармонию, выражающуюся во всем — пропорциях, симметрии, сочетании каждой детали, — это чувствовалось во всем вокруг. Поддержание гармонии требовало колоссальных расчетов, поэтому нервы города подрагивали от напряжения. Казалось, под запретом даже малейшее повышение голоса, способное разрушить общую гармонию. Каждое действие — прогулка, случайное движение, принятие пищи, размышления о своем или выбор узора для кимоно — требовало максимальной внимательности и деликатности, чтобы ни на секунду не выбиться из общей атмосферы и находиться в постоянной гармонии с ней. Словно весь город — хрупкая конструкция из горного хрусталя, готовая разлететься вдребезги, стоит лишь слегка нарушить ее равновесие. И для сохранения устойчивости ей необходимы опоры, положение и размеры которых рассчитаны вплоть до сотых долей, — благодаря им хрупкий баланс еще удается удержать. И что самое жуткое — для здешних это было совершенно реально. Малейшая оплошность обернется для жителей странными жертвами и разрушениями. Город был полон тянущего напряжения, вызванного беспрестанным ужасом перед скрытой угрозой. Он выглядел словно произведение искусства не просто из прихоти обитателей — за этим скрывалось что-то куда более важное и страшное.
Когда я заметил это, меня охватило беспокойство. Каждой клеточкой тела я ощутил мучительное напряжение, застывшее в воздухе. И необыкновенная красота города, и царящая в нем умиротворяющая тишина приобрели зловещий оттенок, словно за ними скрывалась какая-то ужасная тайна. Сердце бешено забилось, подгоняемое ужасом. Неясное тревожное предчувствие рождалось в груди. Все мои чувства обострились — мельчайшие оттенки, запахи, звуки ощущались необыкновенно ясно. Все сильнее становился заметен витающий вокруг запах разложения и смерти, а давление воздуха с каждым мгновением увеличивалось. Все это, несомненно, признак приближения чего-то недоброго. Прямо сейчас, вот-вот, непременно должно произойти что-то необычайное!
Город оставался неизменным. По улицам тихо бродили прекрасные, изящные люди. Откуда-то издалека доносились печальные звуки, похожие на мелодию кокю[61]. Тревожное чувство, охватившее меня, было похоже на предчувствие человека, смотрящего на мир за секунду до начала страшного землетрясения. Вот сейчас, прямо сейчас кто-то рухнет на землю. И в тот же момент окружающая гармония разлетится вдребезги и все погрузится в хаос разрушений.
Я изнывал от тревоги, как человек, осознавший, что ему снится кошмар, и изо всех сил старающийся проснуться. Над городом раскинулось прозрачное голубое небо, и градус напряжения, разлившийся в воздухе, нарастал все быстрее. Очертания зданий начали искажаться, вытягиваясь и истончаясь. То тут, то там появлялись объекты, похожие на высокие пагоды. Кровли домов странно вытягивались и изгибались, приобретая уродливые черты, похожие на куриные лапы.
— Сейчас!
В тот момент, когда я выкрикнул это, чувствуя, как сердце трепещет от ужаса, через центр города пробежало какое-то маленькое черное животное, напоминающее крысу. Картина эта необыкновенно ясно запечатлелась в моем сознании. Я почувствовал, как в ту же секунду начала рушиться необыкновенная гармония, царящая вокруг.