К несчастью, Бюсси-Рабютен не мог сказать женщине «нет» и совершил большую оплошность, доверив рукопись одной из своих приятельниц, госпоже де Лабом, которая тогда коротала дни в монастыре, отправленная туда супругом.
Эта госпожа де Лабом имела славу «женщины ужасной, обольстительной, умной и абсолютно безнравственной». Она была несчастьем семьи, которая ее отсылала то в один монастырь, то в другой. Когда ей удавалось «взломать все замки» (как в прямом, так и в переносном смысле) в одном монастыре, ее тут же переправляли в следующий. Когда же девицу выдали замуж, она продемонстрировала такую разнузданность, что муж продолжил дело семьи – он ее «закрывал».
Завладев рукописью «всего на пару дней», злосчастная ее переписала, отослала напечатать в Голландию и представила на суд широкой публики, хотя книга предназначалась исключительно госпоже де Монгла. Разразился скандал, однако король, которому дали прочесть несколько «портретов», только посмеялся. Госпожа де Лабом тогда обнародовала другие экземпляры, настолько искажавшие исходный материал и такие скабрезные, что невозможно было бы приписать их Бюсси, но, что куда хуже, недвусмысленно нацеленные на короля и его ближайшее окружение. Результат не замедлил сказаться, и в апреле 1665 года бедняга Бюсси-Рабютен был посажен в Бастилию, как раз в тот момент, когда его избрали во Французскую академию. Отныне жизнь его была загублена безвозвратно.
Когда он в возрасте сорока восьми лет вышел из Бастилии, от него оставалась только тень. До такого ужасного состояния его довели не столько тяготы тюремной жизни, хотя и весьма суровой, сколько душевная боль, вызванная, во-первых, подлыми махинациями госпожи де Лабом, а во-вторых, предательством любовницы: прекрасная госпожа де Монгла сочла за благо присоединиться к стану хулителей и поспешила обзавестись новым любовником, президентом[8] Менаром.
Благодаря стараниям умелого врача (в ту пору, когда медицина мало что могла, они все же встречались) он быстро встал на ноги. С замечательным упорством и преданностью месье Далансе ни днем ни ночью не оставлял своими заботами вверенного ему больного.
Дом лекаря, где находился Бюсси, напоминал базарную площадь – там все время теснился народ. Многочисленные друзья – а он умудрился сохранить большинство из них, – равно как и просто любопытствующие, стремились к его ложу, словно к раке святой Женевьевы. Побывала там и госпожа де Севинье, хотя ее «портрет» тоже оказался в «Любовной истории», кстати, скорее лестный, чем оскорбительный, однако великая сплетница XVII столетия никогда не закрыла бы на это глаза, не будь автором ее кузен, к которому она тоже была неравнодушна.
Когда Роже поправился, над ним смилостивились и не отправили снова в тюрьму. Король предпочел «забыть о нем», дав предварительно знать, что остаток дней Бюсси придется провести в его владениях. Тогда граф с тяжелой душой, еще полной отвращения и обиды, отправился в милую Бургундию, которую любил всем сердцем, но которую отныне он покинет лишь дважды за двадцать семь лет ссылки.
Замок Бюсси-Рабютен, приютившийся в глубине лощины, был просто изумителен (да и сейчас он таков!). Полный света и величавого достоинства, окруженный рвом с дремлющими водами, он словно вздымал к небу четыре угловые башни, увенчанные лантернами. Поражали воображение и роскошные, устроенные на итальянский манер галереи, где во всем их великолепии распускались цветы Возрождения, и бледно-розовые стены, будто навеки вобравшие в себя солнечные блики. Со всех сторон усадьбу обступали вековые деревья, меж которых лениво несла свои воды речушка Рабютен.
Поселившийся там изгнанник проводил время в неустанных трудах, деля досуг между обустройством родового гнезда, литературными занятиями и обширной перепиской с многочисленными друзьями и подругами, в первых рядах которых находились кузина де Севинье и его добрая приятельница, блистательная госпожа де Скюдери. Много времени посвящал он и воспитанию детей. От двух браков – с кузиной Габриеллой де Тулонжон и Луизой де Рувиль, – их было у него семеро: пять дочерей и двое сыновей. Старшие дочери – Диана-Жаклина и Мария-Тереза были «приобщены к религии»: первая у сестер-визитандинок[9] в Париже, вторая же была воспитанницей монастыря. Затем шли Луиза-Франсуаза, тоже от первого брака, Шарлотта и Франсуаза-Леонора. Мальчики – Аме и Мишель-Сельс-Роже – следовали за ними. Но из всех своих детей Бюсси-Рабютен особенно выделял Луизу.
Она была восхитительна, впрочем, как и остальные, и когда она приезжала в Париж, целая толпа друзей ее матери спешила полюбоваться на это «чудо». Но столицу она посещала редко. Нежная, чувствительная, обожавшая литературу и своего отца, она с самого начала его ссылки стала для Бюсси и секретарем, и ангелом-хранителем.
9
Монашеский орден Сестер Посещения Пресвятой Девы Марии, или визитандинок (от