Жертвами атаки бронемашин стали по минимальной оценке несколько десятков людей. По словам Евгения Осипова, на площади было много убитых из тех, кто пришел на баррикады или жил в палатках у здания Верховного Совета. Среди них были и молодые женщины. Одна лежала с лицом, ставшим сплошной кровавой раной[56].
Депутат Верховного Совета И. И. Андронов за первые полчаса расстрела видел с третьего этажа примерно полсотни убитых под окнами тыльной стороны Белого дома[57]. По свидетельству Евгения Снежинского, казака из Краснодарского края, с 7 ч. до 9 ч. утра в спортзале двухэтажного здания приемной Верховного совета сложили 54 трупа[58]. Из двадцати двух безоружных баррикадников 20-й роты живыми вырвались лишь пятеро. Примерно такой же расклад получился и у 21-й роты[59]. Сотруднице казанского телевидения удалось запечатлеть на пленку гибель людей во время утренней атаки БТРов.
В самом здании парламента число погибших увеличивалось в несколько раз с каждым часом штурма. Рассказывает защитник Дома Советов, державший оборону на центральной лестнице: «Мы были на „мраморной лестнице“ напротив гостиницы „Украина“ и Москвы-реки… Снайперы и пулеметчики с того берега отвязались на всю — огонь был плотным. Ребят косило, внизу вообще все погибли. Я сползал туда по делу и видел, как снайперы всаживали пулю за пулей в мертвого — развлекались»[60]. По словам Сергея Валентиновича Рогожина, «в коридорах и кабинетах попадались засыпанные гипсовой пылью трупы, которые никто не убирал»[61]. Московский бизнесмен Андрей (имя изменено) утверждал, что только в их секторе находилось около ста убитых и тяжелораненых[62]. Депутат Н. П. Кашин в тот день стал свидетелем гибели 22 человек[63]. Сергей Слойкин видел гибель около 20 человек, только на одном участке обороны[64].
Депутат от Чувашии хирург Н. Г. Григорьев в 7 ч. 45 мин. утра 4 октября спустился на первый этаж в холл двадцатого подъезда. «Я обратил внимание, — вспоминает он, — на то, что на полу холла, а холл был самым большим в Доме Советов, лежали рядами более полусотни раненых, возможно и убитые, так как первые два с половиной ряда лежащих людей были накрыты через голову»[65].
В переходе от двадцатого к восьмому подъезду сложили больше двадцати убитых[66]. По словам врача-добровольца, к 11 ч. утра от ранений скончалось 20 человек. Раненые, находившиеся в цокольном коридоре, умирали в основном от пуль со смещенным центром тяжести. Такая пуля входит, например, в ногу, а выходит из головы, кромсая все на своем пути. «После нашего ухода, — уточняла врач-доброволец, — на первом этаже двадцатого подъезда, в цоколе, осталось 12 тяжелораненых и 25 убитых. Сторожившие нас автоматчики уверяли, что раненых увезут в больницу»[67].
Сотник В. И. Морозов. Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Тамара Ильинична Картинцева во время штурма оказывала медицинскую помощь в восьмом подъезде Дома Советов. В медпункте восьмого подъезда оказали помощь примерно ста раненым. После чего их отправляли в двадцатый подъезд[68]. Примерно в то же время один из санитаров сообщил чешскому фоторепортеру Войтеху Лавичке, что в медпункте на первом этаже уже несколько десятков погибших и раненых[69].
«Я вышел из приемной третьего этажа и стал спускаться на первый, — свидетельствует человек из окружения A. B. Руцкого. — На первом этаже — жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку — убитые… Там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой — в полстакана — ей ведь некуда стекать»[70]. По свидетельству художника Анатолия Леонидовича Набатова, на первом этаже в восьмом подъезде слева от холла в штабель сложили от ста до двухсот трупов. Его ботинки промокли от крови. Анатолий Леонидович поднимался до шестнадцатого этажа, видел трупы в коридорах, мозги на стенах. На шестнадцатом этаже, еще в первой половине дня, он заметил человека, который сообщал по рации о передвижении людей. Анатолий Леонидович сдал его казакам. У задержанного оказалось удостоверение иностранного журналиста. Казаки отпустили «журналиста».
58
См.: