— Я… я пыталась, часто, но у меня не хватило храбрости. Знаю, что я трусиха, и вот все тянула, тянула до последнего момента… Мне было так стыдно.
— Тебе нечего стыдиться, — заверил он ее. — И кто же твой молодой человек? То есть я надеюсь, что он молодой. Он француз, как я полагаю?
— Да. Его зовут Пэлляр, Роже Пэлляр. Он…
— Из автомобильных Пэлляров? Поздравляю тебя! И его семья конечно же ничего про меня не знает?
Дочь покачала головой.
— Я как раз в первый раз еду к ним погостить, — сообщила она. — Он единственный сын, и его мать конечно же…
— Она конечно же очень высокого о нем мнения. Он un jeune homme bien eleve, tres comme il faut[8] — и все прочее.
Фэншоу так точно подделал выговор пожилой француженки, что дочь невольно рассмеялась.
— Очень хорошо, — продолжил он, — надеюсь, что ты будешь счастлива, моя дорогая. А фамильный скелет вернется в свой шкаф и запрется там. Кстати, где Роже сейчас?
— Снаружи, в машине. Мы завтракали, и я только зашла за моей сумочкой.
— Тогда поспеши, моя дорогая, поспеши. Ты не должна заставлять его ждать! Он удивится — что с тобой сталось.
Он легонько чмокнул ее, и она повернулась, чтобы уйти. Но на пороге она остановилась.
— Ты что? — спросил Фэншоу.
— Отец, ты никогда ничего об этом не говорил… Я хочу сказать, ты, наверное, очень нуждаешься в деньгах? Если я могу помочь…
— Деньги? — весело переспросил он. — Нет, тебе не нужно беспокоиться на этот счет. У нас, жуликов, всегда есть где-то заначка.
Она поморщилась от этого режущего ухо слова и иронически-вызывающего тона, которым отец его произнес.
— Но что ты собираешься делать? — спросила она.
— Наверное, Элеонор позволит мне остаться здесь на ночь, — ответил он. Даже на две ночи, если я захочу.
В любом случае я уйду до твоего возвращения. Потом отправлюсь в Лондон. Твоя тетя любезно пообещала приютить меня — на столько, на сколько я пожелаю.
— Тебе там будет очень скучно, — прошептала дочь.
— Я так не думаю. В любом случае двум одиноким людям вместе не так скучно, как порознь. А теперь тебе нужно идти. Я настаиваю. Прощай, удачи тебе!
Она покинула его, и, когда сбегала по ступенькам к ожидавшей ее машине, слова «двум одиноким людям» звенели у нее в ушах, как колокол.
Глава 5
В КАФЕ «ПОД СОЛНЦЕМ»
Воскресенье, 15 ноября
В кафе «Под солнцем» на Гудж-стрит по воскресеньям во время ленча всегда оживленно. Узкий зал с белыми стенами, с двумя рядами маленьких столиков привлекает клиентуру из района куда более обширного, чем довольно убогие окрестности. А посетители тут довольно разношерстные. Многие иностранцы, некоторые — оборванцы, кое-кто из преуспевающих и практически ни одного симпатичного. Но всех их объединяет одна, и только одна особенность они знают толк в хорошей еде. И Энрико Вольпи, плотный маленький генуэзец, который постигал кулинарное искусство в Марселе и шлифовал его в Париже, видит, что посетители не разочарованы.
Фрэнк Харпер, клерк фирмы «Инглвуд, Браун и К°, аукционисты и агенты по продаже недвижимости Кенсингтона», открыл для себя «Под солнцем», когда наведывался по делам своего босса на Тоттенхем-Корт-роуд. Его приятно удивила еда, а после трапезы, менее приятно, — счет. Расплачиваясь, Харпер с горечью заключил, что это кафе не для бедняков. И решил, что уж кому-кому, а ему следует приберечь это местечко для какого-то особого случая.
И вот он как раз представился. Харпер изрядно постарался, составляя план достойной такого случая трапезы, а Воль пи, который умел распознавать влюбленных молодых людей по их виду, превзошел самого себя, приводя его в исполнение. Так что уверенный тон, которым Харпер за кофе обратился к своей спутнице, был вполне оправдан.
— Ну как, Сюзан, понравился тебе ленч?
Сюзан довольно улыбнулась:
— Фрэнк, это просто мечта, а не ленч. Я наелась до отвала, и за обедом мне просто кусок не полезет в горло. Ты просто гений, что нашел такое местечко. Если только… — В ее честных серых глазах появилось встревоженное выражение.
— Если только — что?
— Если только это не так уж разорительно.
Бессмысленно счастливое выражение на лице Харпера сменилось гримасой отвращения.
— Ну зачем нужно поднимать сейчас эту тему? ~ устало спросил он.
— Я просто не подумала. — Сюзан стала само раскаяние. — Дорогой, прости меня. Я не хотела говорить чего-то такого, что все испортило бы. Это было гадко с моей стороны.
— Ангел мой, ты не смогла бы быть гадкой, даже если бы постаралась.