— Поднять сани! — крикнул я на корму.
Камера вернулась на борт, и мы облегченно вздохнули. Эджертон пошел проявлять пленку. На этот раз аппарат и вспышка работали согласованно. Мы получили снимки, сделанные на рекордной глубине 27 885 футов[10].
Дно впадины Пуэрто-Рико на фотографиях было ровное; в слое осадков мы увидели такие же ямки, норы или кратеры, какие всегда наблюдали на больших глубинах. Несколько кадров запечатлели двух рыб длиной около фута, плывущих над самым грунтом. Они пересекли поле зрения камеры много раз.
Пока калипсяне трудились на взбрыкивающей палубе, извлекая из моря последние сани, я стоял на левом крыле мостика и, щурясь на заходящее солнце и слушая свист ветра, подводил итог. В девятидневной битве я поломал барабан лебедки, вхолостую протащил камеру, неожиданно для себя стал на якорь, потратил долгие часы, вытравливая и выбирая трос, потерял шар и 59 тысяч футов нейлона, был оставлен в дураках кальмаром, который не дал мне установить радарную мишень… И все это ради немногочисленных фотографий.
Я поклялся страшной клятвой, что вырвусь из этой паутины тросов и покину беспокойную поверхность моря. Да, изучать глубины должны люди, сидящие в исследовательских подводных лодках.
Глава тринадцатая
В темной пучине
Под фонарем на кормовой палубе, тихо переговариваясь, подводные пловцы посыпаются тальком, чтобы легче было натянуть облегающий тело гидрокостюм. Ночь безлунная. «Калипсо» затемнена, если не считать сигнальных огней на грот-мачте. Высоко над нами светится окошко Порт-Калипсо, где-то во мраке кричат запоздалые чайки. Море тихое, и обычно грозная скала сейчас всего-навсего смутная тень, очерченная кривой полоской прибоя. Рядом с левым бортом в черную воду уходит свисающий с грузовой стрелы археологический рукав.
На палубе лежат толстый желтый баллон и два стеклянных пузыря, от которых тянутся кабели, — это наша новая телевизионная камера и прожекторы. Разрешающая способность иконоскопа намного выше, чем в коммерческом телевидении, и количество строк больше. Корректирующие линзы расширяют поле зрения объектива и устраняют влияние подводной аберрации. Камера отлично работает днем; ночью мы к тому же будем избавлены от дымки, возникающей от того, что взвешенные частицы рассеивают солнечный свет.
Кьензи, Гуара, Эрто и Давсо потянули для проверки воздух из загубников и ушли в воду. Октав Леандри и Поль Мартен опустили стофунтовую камеру и светильники, вытравили подвешенные на стеклянных поплавках черные коаксиальные кабели. Я попросил Мартена включить подводный светильник. Вспышка — «Калипсо» превратилась в трещинку в кристалле изумруда. Освещенные снизу волны облизывали белые скалы и словно тянули их к нам. Чайки подняли крик и бежали из Порт-Калипсо.
Стоя на корме, я смотрел, как ребята погружаются в прозрачную ночь. Колышущиеся волны причудливо искажали фигуры людей, то растягивая, то сжимая их. Потом свет рассыпался бликами, и аквалангисты пропали среди голубых и зеленых осколков. Скоро будут на дне. Я пошел в свою каюту; здесь Симона и техники смотрели на экран телевизора. Они видели место раскопок, плотно сидящие в грунте амфоры, рукав, напоминающий спящего удава. В кадре появился Давсо. Он взял конец рукава, включил воздух, и «пылесос» ожил. Давсо потащил рукав через ров к археологической линии фронта.
Меня занимали не столько амфоры, которые должен был отрыть Давсо, сколько качество телевизионного изображения. Взяв микрофон, соединенный с динамиком в боксе телекамеры, я сказал:
— Кьензи, вылезайте из ямы, покажите нам раскопки со стороны.
Оператор поднялся с боксом на склон и стал показывать оттуда. Испытание длилось двенадцать минут, я остался доволен.
— Ладно, Кьензи, выходите.
Камеру выключили, а светильники оставили, чтобы им было легче ориентироваться. Стоя на корме, я видел, как свет под водой становится все ярче. В десяти футах от поверхности — трехминутная декомпрессия. Но они почему-то задержались глубже. Прошло пять минут… В чем дело? Беды ни с кем не случилось, это ясно, иначе товарищи уже вытащили бы пострадавшего. Значит, происходит что-то интересное. Почему я сам не пошел с ними, вместо того чтобы наблюдать и судить сверху?
10
Самая большая глубина, на которой удавалось до этого наблюдения обнаружить рыб, была 7578 метров (работы советского экспедиционного судна «Витязь»).