Сестра Марии Николаевны, Лидия Николаевна, рассказывала: «С наступлением зимы 1918 – начала 1919 годов Москва стала похожа на убогую деревню. Дома собственников отбирались, туда сажались управдомы. Улицы и тротуары не чистили. Трамваи перестали ходить. Народ передвигался пешком посередине улицы с мешками за спиной в надежде что-нибудь достать себе для пропитания. Распространялись рассказы о бандитах, прозванных „прыгунчиками". Они по вечерам нападали на одиноких прохожих. Но две девушки, одна из них будущая монахиня Иулиания, а другая Павла Федоровна Хватова, ходили в храм утром и вечером каждый день. Батюшка благословил их дружить и поочередно ночевать друг у друга. Жили они не близко, но с батюшкиным благословением ничего не страшно.
Бывало, по окончании праздничной всенощной, когда храм был переполнен, батюшка начинал сам, встав на колени, петь: „Под Твою милость прибегаем…" И вся церковь вторила ему. После все расходились из храма в полной уверенности, что наступающая ночь, чреватая всякими последствиями, пройдет спокойно».
По воспоминаниям Марии Николаевны, когда в Москве наступил голод, бывало, что хлеба не видели по 2–3 месяца. Карточная система на их семью не распространялась, так как мама попала в разряд «лишенцев» за то, что была женой священника и дочерью священника. В это тяжелое время не было ни работы, ни заработка. Мама заболела и слегла, и Мария Николаевна попросила отца Алексия причастить ее. Он посетил их, помолился и сказал: «Манюша, я на столике пролил воду и намочил салфетку. Ты уж приведи в порядок, вытри столик». Когда Мария Николаевна проводила батюшку и стала снимать салфетку, то под ней увидела конверт, а в нем сто рублей. Отец Алексий помогал бедствующим.
Когда возникла мысль уехать куда-нибудь, чтобы спастись от голодной смерти, Мария Николаевна пошла к отцу Алексию за благословением, но услышала такие слова: «Если мы будем убегать от посылаемых нам Богом испытаний, то они постигнут нас там, куда побежим, поэтому лучше потерпите здесь».
Духовная диссертация
Благодаря маросейским знакомым Мария Николаевна поступила в Объединение научнотехнических издательств, где стала работать художником-графиком. Такая работа давала ей возможность располагать своим временем. А в маросейский храм в эти тяжелые годы приходило все больше и больше людей, община увеличивалась. Мария Николаевна ходила в храм каждый день. Между духовными детьми отца Алексия были распределены послушания, и Мария заведовала ризницей и следила за порядком во время исповеди. По благословению батюшки был установлен сбор средств для помощи нуждающимся, престарелым и многодетным, и члены общины каждый месяц отдавали десятую часть своего заработка. Мария Николаевна выполняла это благословение – отдавать десятину нуждающимся – до конца своей жизни.
В 1923 году отец Алексий окончил свой земной путь, и все попечение о пастве и храме передал сыну, иерею Сергию[15]. У отца Сергия был богословский ум, он много беседовал с молодежью из интеллигенции, и эти беседы становились настоящим откровением для них. Глубокий почитатель древней иконы, он благословил Марию Николаевну, художественные таланты и духовное устроение которой увидел еще отец Алексий, заниматься иконописью с Василием Осиповичем Кириковым[16], опытным реставратором, иконописцем и копиистом древних икон.
– В 1928 году Мария Николаевна создала для маросейских сестер и братьев иконописный кружок, – вспоминает Владимир Владимирович Быков[17], один из старейших маросейских прихожан. – Вдумчиво и долго она занималась со своими ученицами. В 1932 и 1933 годах Мария Николаевна и моя жена Елена[18] на месяц ездили в Новгородскую и Псковскую области делать зарисовки с икон старинных храмов. Монастыри и соборы были закрыты или порушены. Музейные работники пускали в них неохотно, но, к счастью, иногда храмы сторожили обыкновенные сторожа, и они за деньги пускали. Там Мария, иногда при свече, делала зарисовки фресок и икон, привозила их в Москву. Многие мотивы впоследствии вошли в иконописное творчество Марии, она написала огромное количество икон, прекрасных и духовно совершенных.
В конце 20-х годов Мария Николаевна по благословению ныне прославленного владыки Афанасия, епископа Ковровского[19], начинает работать над иконой «Собор всех святых, в земле Русской просиявших».
– В моей памяти свежо воспоминание о том, как писалась икона «Всех святых, в земле Русской просиявших», – рассказывает Владимир Быков. – Марии в то время было около тридцати лет. Она просмотрела сотни житий святых, сказаний, книг, подняла огромный иконографический материал.
15
Протоиерей Сергий Мечев (1892–1942), сын прав. Алексия Мечева, который говорил: «Сын мой будет выше меня». Выпускник историко-филологического факультета МГУ (1917). В 1919 г. рукоположен в священники, с 1923 г. настоятель храма Свт. Николая в Кленниках. Выдающийся проповедник, продолжатель дела отца по созиданию общины как «покаяльно-богослужебной семьи». Многократно арестовывался, и долгие годы провел в лагерях, откуда писал письма членам общины, призывая их продолжать духовное делание во время гонений, сохранять любовь друг ко другу и к врагам. Тайно встречался с духовными чадами, совершал литургии. После очередного ареста в июле 1941 г. был помещен в тюрьму Ярославского НКВД, где 6 января 1942 г. расстрелян. Прославлен в лике священномучеников в 2000 г.
16
Василий Осипович Кириков (1900–1978), художник-реставратор высшей категории. Отреставрированные им работы хранятся в Третьяковской галерее, Музее древнерусского искусства им. А. Рублева и др. Заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Государственной премии РСФСР.
17
Владимир Владимирович Быков (1910–2004), духовный сын сщмч. Сергия Мечева, помнил прав. Алексия Мечева. Вся его жизнь связана с храмом Свт. Николая в Кленниках. Работу в научном институте совмещал с участием в домашних литургиях и тайных собраниях членов мечевской общины.
18
Елена Лебедева-Быкова (f1942), прихожанка храма Свт. Николая в Кленниках, член мечевской общины.
19
Епископ Ковровский Афанасий (Сахаров, 18871962), церковный ученый, литургист, один из авторов «Службы всем святым, в земли Российстей просиявшим». В 2000 г. причислен к лику святых.