Аушвиц стал едва ли не единственным из лагерей, что столь успешно совмещал свою функцию концлагеря с иной ипостасью, административно нигде не зафиксированной, хотя, в сущности, и основной — с миссией отрешения евреев — ВСЕХ евреев — от жизни. Кроме Аушвица и Люблина-Майданека, в эту небольшую, но необычайно действенную смертоносную сеть входили еще четыре временных лагеря смерти: Хелмно (Кулмхоф), Треблинка, Белжец и Собибор[27]. Седьмым правомерно считать и концлагерь Штутгоф, но только начиная с июня и по ноябрь 1944 года, когда имевшуюся в нем газовую камеру перепрофилировали с дезинфекции имущества на уничтожение людей[28].
Но Аушвиц-Биркенау выделялся отныне на любом фоне. И он не слишком стыдился или таился — этот лагерь в лагере, эта его фабрика смерти! Это двери его газовен втягивали в свое драконово чрево шевелящиеся ленты еще дышащих очередей, тянущиеся от рампы; это зарева его костров и трубы его крематориев дымились или светились пламенем и днем, и ночью, и никакая рощица вдоль дальней кромки огромного лагеря не могла заслонить собой эти жуткие отблески или защитить от сладковато-тошнящего запаха горелого человеческого мяса. Через таинство селекции проходили все — и те, и эти. И когда трудоспособные и пока живые счастливчики из заурядного концлагеря — в полосатых робах и с вытатуированными номерами — наконец догадывались о связи всех этих явлений, то больше уже не спрашивали о судьбе своих близких, с которыми они распростились на рампе не на время, а навсегда…
Оценки числа жертв
Общее количество эфемерных узников этого второго — незримого — лагеря насчитывало, согласно Ф. Пиперу, 880 тыс. чел. Подавляющее их большинство — 98 % — евреи, остальные 2 % приходятся на советских военнопленных, поляков, а также на неустановленных узников других концлагерей, привезенных в Аушвиц все с тою же гуманной целью — в видах экономного умерщвления.
Или же умерщвления экспериментального. Собственно говоря, экспериментами поначалу были и сами селекция и газация: именно с опыта двух тысяч советских военнопленных, — а вернее, с опыта над двумя тысячами советских военнопленных, — все и началось.
Их привезли в концлагерь Аушвиц в начале сентября 1941 года (а возможно, что несколько сотен поступили и погибли, как кролики, еще в августе). Привезли из окрестных шталагов[29], где незадолго до этого их тоже подвергли селекции и вывели-таки на чистую воду — разоблачили как политруков или как евреев. На территории Рейха в шталагах их расстреливать не полагалось, вот и везли их, в точном соответствии с «Боевыми приказами» начальника РСХА Гейдриха, в их последний путь — в специально отведенные для этого места. Расстрелять их никогда не поздно, но не лучше ли принести их в жертву во имя науки, — науки, определенно центральной в этом Рейхе, — науки убивать людей?
История советских военнопленных в концлагере СС для военнопленных Аушвиц делится на легендарную, основанную главным образом на устной истории, и на документированную, ведущую свой отсчет от 6 октября 1941 года, когда на них впервые была заведена отдельная картотека.
Отсчет легендарной истории начинается чуть ли не тремя месяцами раньше — с середины июля. Именно тогда, по сообщению узника Казимира Смолена, в Аушвиц прибыл первый транспорт с советскими военнопленными[30]. Это же подтверждал и комендант лагеря Рудольф Хёсс, уточнивший, что они прибывали небольшими партиями из лагерей в близлежащих областях — вокруг Бреслау, Троппау и Катовица[31]. Житель Варшавы З. Барановский сообщил ЧГК, что первая партия советских военнопленных — около 400 человек — прибыла в Аушвиц 13 августа 1941 года и сразу же, без регистрации, была помещена в так называемый «бункер» — штрафной блок № 11, откуда их водили на работу в щебеночный карьер[32].
Более вероятно, что первая партия военнопленных поступила в лагерь не ранее второй половины августа. Ибо только 14 августа был издан «Организационный приказ ОКВ № 40 об организации лагерей для военнопленных в Рейхе», в соответствии с которым в VIII Военном округе были созданы два шталага на территориях бывших стрельбищ — № 308 в Нойхаммере близ Бреслау и № 318 в Ламсдорфе близ Оппельна. Именно из них шло потом в концлагерь большинство зарегистрированных эшелонов.
27
Если отвлечься от оккупированных частей СССР, то в Хелмно приступили к массовому уничтожению евреев раньше всех — еще в декабре 1941 г. (действовали по март 1943 г.). Расположенный недалеко от Лодзи (Литцманнштадта), он «отвечал» за уничтожение нетрудоспособных евреев и цыган в Вартегау. Треблинка, Белжец и Собибор отвечали за то же, но в Генерал-губернаторстве (действовали с июля 1942 по март-октябрь 1943 г.): организационно они были объединены в рамках так называемой «Операции Рейнхард», целью которой была месть за убийство чешскими партизанами Р. Гейдриха в июне 1942 г. Частью этой широкой операции СС была акция «Праздник урожая», увенчавшаяся расстрелом в Майданеке 3 ноября 1943 г. — в отместку за восстание в Собиборе — практически всех евреев Люблина и его окрестностей, без селекции по степени их трудоспособности.
28
В Штутгоф поступали евреи из Прибалтики, а также часть эшелонов, перенаправленных из Аушвица, в мае-июле 1944 г. не справлявшегося с усилившимся потоком.
29
От
32