Уже 16-летним юношей Алексей Федорович знал, что опорой является мать, женщина строгих правил, беззаветно любившая сына и сделавшая все, чтобы он, окончив гимназию, уехал в Москву в университет.
Алексей Федорович постоянно вспоминал свою классическую гимназию с огромной любовью. Здесь были прекрасные педагоги, здесь читали Эсхила, Софокла, Еврипида, Данте, «Фауста» Гёте, Байрона. Здесь Иосиф Антонович Микш, чех по национальности (друг знаменитого филолога Ф. Ф. Зелинского), на всю жизнь внушил Лосеву страсть к древним языкам, греческому, латыни. Инспектор гимназии Ваккерман разрешал ученику Лосеву беспрепятственно посещать театр, где гимназист пересмотрел весь классический репертуар (Шекспир, Шиллер, Ибсен, Метерлинк, Чехов) в исполнении известных актеров, гастролировавших в провинции. Юный Лосев проявлял огромный интерес к науке, выписывал журналы «Вокруг света», «Природа и люди», «Вестник знания», зачитывался романами французского астронома Камилла Фламмариона, и астрономическое небо было для него первым образом бесконечности, понятие которой стало в философии Лосева одним из основных. Директор гимназии, Федор Карпович Фролов, был настолько чутким, что, заметив интерес юноши к философии Вл. Соловьева, сам спросил его, какие книги он хотел бы иметь в качестве наградных, и подарил ему при переходе в последний класс гимназии восьмитомник (1-е издание) Вл. Соловьева. Платон в переводе XIX века профессора Карпова к этому времени тоже находился в библиотеке гимназиста Лосева. Одновременно с гимназией Алексей Федорович учился по классу скрипки в частной музыкальной школе педагога-итальянца Фридриха Ахилловича Стаджи (Федерико Стаджи), лауреата Флорентийской музыкальной академии имени Керубини, оказавшегося по воле судьбы на юге России.
Страсть к музыке рано захватила Алешу, еще когда он проводил, как всегда, лето в любимой Каменской, в семье своей тетки Марфы Алексеевны и ее супруга о. Стефана Власова. В семье любили музыку, устраивали музыкальные вечера, да и кузина Маша собиралась стать пианисткой. Вот так на одном из вечеров с успехом играла девочка-скрипачка, дочь местного инженера-немца, знакомая Алеши. Девочку звали Цецилия Ганзен. Ее игра разбудила страстное желание мальчика тоже учиться игре на скрипке, даже стать виртуозом. Но, увы, наука пересилила карьеру музыканта. Зато Цецилия уехала в Европу, сделала блестящую артистическую карьеру, а затем в Гейдельберге обосновалась как видный профессор (см. многотомную музыкальную энциклопедию). С Алексеем Лосевым она никогда больше не встречалась, но в памяти Алексея Федоровича сохранился прелестный образ подруги детства, своей игрой приведшей его в школу Федерико Стаджи. Обучение у Стаджи было чрезвычайно серьезное, его ученики становились известными музыкантами, да и сам Алексей, заканчивая вместе с гимназией и музыкальное образование, на выпускном экзамене играл знаменитую и трудную «Чакону» Баха. О высокой степени подготовки юного скрипача Алексея Лосева в школе Стаджи можно судить по одному любопытному факту из биографии выдающегося музыканта (альт) Федора Серафимовича Дружинина. В своих воспоминаниях Федор Серафимович рассказывает, что он играл «Чакону» Баха, оканчивая Московскую консерваторию. Слушательницей Дружинина была Анна Ахматова, гостившая под Москвой, в усадьбе «Старки», у тестя Федора Серафимовича, известного поэта и переводчика С. В. Шервинского. Ахматова никогда не слышала «Чакону», и молодой Дружинин познакомил с ней поэтессу[225]. Теоретическая подготовка оказалась столь глубокой, что в дальнейшем А. Ф. Лосев не только выпустил в 1927 году книгу «Музыка как предмет логики», но, будучи профессором Московской консерватории, общался на высоком профессиональном уровне с выдающимися теоретиками музыки.
225
См. на французском: