В 1921 году был закрыт историко-филологический факультет Московского университета, сдавали последние экзамены в 1922 году (откроется филологический факультет в МГУ во время войны, более чем через двадцать лет). Литературные курсы, не раз возникавшие и запрещавшиеся, или Институт слова, недолго существовавший, давали временный приют старым профессорам и молодежи с университетскими дипломами. Тут-то А. Ф. Лосеву и пригодилось его музыкальное образование. С 1922 года он профессор Московской консерватории. Прибежищем для московской интеллигенции стала Государственная Академия художественных наук (ГАХН), где президентом был достаточно либеральный профессор П. С. Коган, а вице-президентом — философ Г. Г. Шпет. Действительные члены Академии занимали в ней разные должности, получали твердую зарплату. Там А. Ф. Лосев стал ведать отделом эстетики, где, по крайней мере, можно было выступать с докладами среди профессионалов, хотя и там шли жесткие проработки «формалистов» и требовался классовый подход[230]. Правда, в 1929 году, когда Алексей Федорович дал согласие занять должность ученого секретаря группы по музыкальной эстетике, Государственная Академия художественных наук закрылась. Как раз в это время начались судебные процессы над технической интеллигенцией.
Что касается членства в ГАХН, то Алексей Федорович в письме от 30 мая 1922 года к вице-президенту Академии Г. Г. Шпету интересовался, не может ли Г. Г. представить его кандидатом в Академию художественных наук, так как Алексею Федоровичу не хочется, чтобы его кандидатуру выдвинули люди, отношения к философии не имеющие[231]. Неизвестно, каков был ответ Г. Г. Шпета А. Ф. Лосеву. Однако Алексей Федорович с 1923 года стал действительным членом ГАХН[232]. И хотя профессор Лосев не попал в Институт философии (где директором был Шпет) внештатным сотрудником 1 разряда (просьба Алексея Федоровича в этом же письме не была удовлетворена), но ученый, в одиночку работающий, искал союзников, чтобы вместе продвигать философские идеи, особенно когда после выхода первых книг некогда сочувствующие стали от него отходить.
Есть любопытный факт, наглядно демонстрирующий стремление Алексея Федоровича работать не одному, а вместе (мы знаем по дневникам молодого Лосева, какое значение он придавал этому вместе). Существует экземпляр книги Алексея Федоровича «Диалектика художественной формы», которую он подарил Г. Г. Шпету с надписью многозначащей, из «Илиады» Гомера, да еще на греческом языке. Об этом экземпляре лосевской книги, купленной своим другом у букиниста, сообщил профессор Станислав Джимбинов, большой знаток книг, на вечере в память Г. Г. Шпета в марте 2005 года в «Доме А. Ф. Лосева». Услышав об этом, я тотчас поняла, что это за стихи, то есть какова их нумерация. Это «Илиада» X 224 и часть 225 стиха:
230
О деятельности Алексея Федоровича в ГАХН см. публикацию А. Г. Дунаева в сб.: А. Ф. Лосев и культура XX в. М., 1991, а также Бюллетени ГАХН, под ред. ученого секретаря Академии, проф. А. А. Сидорова. Замечательная Академия, а Демьян Бедный (если не ошибаюсь, он) издевался: «Возьму я да как ахну по некоему ГАХНУ, где какой-то подозрительный Шпет, цу Шпет, уличен был в пьянстве и головотяпстве». Кончилось закрытием Академии. В архиве А. Ф. сохранились после бомбежки бюллетени (№№ 1–10, 1925–1928 гг.) — картина поучительная. В бюллетенях отражалась вся работа Академии. № 1 вышел в 1925 году.
232
Поскольку по Уставу члены, не написавшие ни одной научной работы за год, отчислялись, списки обновлялись. В 1927 году в №№ 6, 7 напечатаны списки действительных членов (73 человека) и членкоров (109 человек), а также список президиума Академии, утвержденные наркомом по просвещению А. Луначарским (президент П. С. Коган, вице-президент — Г. Г. Шпет, ученый секретарь — А. А. Сидоров и два члена президиума — Б. В. Шапошников, В. А. Филиппов). В этом же номере — Устав ГАХН, так как № 1 Бюллетеня — проблемный, он и открывается статьей П. С. Когана, в которой говорится: «Академия с надеждой смотрит на будущее». Мечта П. С. не осуществилась. Через три года Академию закрыли.