Там, когда господин папа некоторое время ожидал[194], по уговору, этих императора Генриха посланцев, не смиренных, а жестких и строптивых, когда в приюте Сен-Манж [они] расположились, оставив там же канцлера Альберта[195], с устами и сердцем которого единодушно сам император действовал[196], другие ко двору [папы] большой толпой, с большой надменностью, чрезвычайно украшенные, отправились. Поскольку там были архиепископ Трирский[197], епископ Хальберштадтский[198], епископ Мюнстерский[199], графы в немалом количестве и тот, перед которым меч повсюду носили, герцог Вельф[200], муж дородный и всей поверхностью в длину и в ширину восхитительный, и горластый; [все] они возбужденные больше для устрашения, чем для здравого размышления посланными казались.
Один-единственный архиепископ Трирский, муж изысканный и приятный, красноречием и мудростью изобильный, во французском высокопарном слоге искусный, тонкие произносил речи, господину папе и двору [его] привет и служение со стороны императора принося, без ущерба для прав королевства. И продолжал говорить о порученном: «Вот, – сказал, – господином императором по какой я послан причине. Со времен предков наших[201], святых мужей и апостолов, Григория Великого и других это к праву императора относится, как известно, чтобы во всяком избрании этот порядок применялся: прежде чем избрание на публику выносится, к ушам господина императора донести и, если персона подходит, согласие от него перед совершением избрания получить; потом на собрании следуя канонам, по просьбе народа [и] выбору клира, с согласия наделяющего бенефицием объявить [избранным]; посвященному свободно и без симонии[202] к господину императору за регалиями, чтобы кольцом и посохом инвестировал, вернуться, верность и вассальную присягу принести[203]. И не удивительно, ибо городами и замками, рынками, тонльё[204] и всем, чем императорскому достоинству [он] обязан, никаким другим образом не овладеть. Если это господин папа выполняет, процветание и добрый мир королевство и Церковь во славу Божью свяжут».
На это впоследствии господин папа, поразмыслив, устами епископа Пьяченцы[205] воззвав, ответил: «Церкви, драгоценной кровью Иисуса Христа искупленной и свободно установленной, никоим образом в рабство не впасть; если Церковь без его [императора] совета прелата избрать не может, [то] станет бесполезной смерть Христа, ему [императору] рабски подчинится; если кольцом и посохом [он] инвестирует, когда алтарю точно так же [они] принадлежат, [то] против самого Господа [он] узурпатор; если посвящаемые Господа телом и кровью руки в светские руки, мечом окровавленные, обязаны вкладываться, [то Церковь] отказывается от порядка своего и святого помазания».
И когда это и подобное этому услышали упрямые посланцы, тевтонской разозленные горячностью, взволновались и, как только всё выслушали, бранью разразились, оскорбления нанесли. «Не здесь, – сказали [они], – но в Риме мечами будет окончен этот спор». Однако папа в большом количестве мужей испытанных и знающих к канцлеру послал которые с ним об этом спокойно и кротко договорились, и были услышаны, и [сами] слушали, и ради мира в королевстве потрудиться его уговаривали. После их отъезда господин папа в Труа прибыл, долго не проводившийся вселенский собор[206] торжественно отпраздновал, и с любовью к французам, так как многим [ему] услужили и со страхом и ненавистью к тевтонам в обитель святого Петра благополучно возвратился.
Император же, примерно во второй половине этого года удалившийся, собрав небывалое – в тридцать тысяч рыцарей[207] – войско, «одной только кровью обмытой ищет дороги»[208], направился к Риму удивительно ловко миролюбивым притворился, от спора об инвеституре отказался, много хорошего и этого, и другого посулил и, чтобы в город войти, поскольку иначе не мог, льстил, и обманывать ни верховного понтифика и ни всю Церковь, даже самого короля королей не побоялся. По этой причине, так как услышали, что столь и настолько пагубная для Церкви Божьей ссора успокоилась справедливо или нет, римляне плясали, клир в высшей степени ликовал, и то, каким более почетным образом и безупречно [они] получили, обрадованные спорили.
И когда господин папа, стесненный толпой епископов и кардиналов в плащах верхом на покрытых белыми попонами конях, за которыми следовал римский народ, навстречу [императору] поспешил[209], предварив, чтобы, коснувшись Священного Евангелия, от этого же императора клятву мира, от инвеституры отказ приняли[210] в том месте, которое называется Гора Радости[211], где впервые пришедшим обитель апостолов блаженных взгляду открывается; там клятва повторялась, в портике же чудесным и всеобщим для римлян зрелищем собственной рукой императора и высшей знати [приносилась] в третий раз.
196
Впоследствии они поссорились. Адальберон, дипломат и советник Генриха V, был также канцлером империи с 1106 по 1112 г. По словам Оттона фон Бабенберг, епископа Фрейзингенского (1138, †1158), Адальберон, «
200
Вельф V, герцог Баварский (1101, †1120), сначала был сторонником папы: в 1089 г. Урбан II (1088-1099) скрепил союз немецких и итальянских противников императора Генриха IV браком 18-летнего Вельфа с 43-летней Матильдой, маркграфиней Тосканской (†1115), многолетней и верной союзницей пап. Но в 1095 г. Вельф примирился с императором, заключил с ним мир и развелся с Матильдой, формально из-за отсутствия детей (
202
Симония – приобретение церковных должностей и званий в обмен на деньги и земли. Родоначальником этого греха, весьма распространенного в средние века, считался Симон Волхв (Деяния святых Апостолов, VIII, 18-20).
203
Генрих V боролся за то, чтобы добиться подтверждения права инвестировать избранного перед его посвящением; по-видимому, нужно было бы написать: «Уже избранный», – поскольку вопрос о свободе и симонии при посвящении не ставился (
204
Тонльё (лат. theloneum или teloneum; франц. tonlieu) – общее название целого ряда пошлин на право передвигаться и перегонять скот по дорогам, плыть по воде и приставать к берегу, за проход по мостам и под ними, за вход в порт и якорную стоянку, а также за ввоз и вывоз товаров через городские ворота или территорию сеньории (
206
Собор в Труа открылся 23 мая 1107 г. – в день Вознесения Господня. Его шесть канонов дошли до нас (Sacrorum consiliorum collectio. Ed. par D. Mansi. Firenze-Venezia, 1779. T. XX. Col. 1223. – Цит. по:
207
Он перевалил через Альпы в середине августа 1110 г. Цифра в 30 тысяч человек подтверждается и другими источниками, но последующее изложение Сугерия, который должен был собрать сведения во время своего пребывания в Риме в 1112 г., содержит неточности в деталях и грубую ошибку (См.
209
В субботу 11 февраля 1111 г. императорская армия расположилась лагерем перед Римом. Торжественный въезд состоялся на следующий день.
210
Клятва, принесенная в Сутри 9 февраля, содержала лишь обещание никоим образом не посягать на жизнь, достоинство и свободу папы и его вассалов.
211
Этот термин, часто использовавшийся в средние века, здесь обозначает высокий холм, поднимающийся на правом берегу Тибра, в 2 км к северу от Ватикана, – Монте-Марио или Монте-Мало, или по-французски Монжуа. Название «Гора Радости» – по-видимому, было дано ему паломниками (См.