Итак, боясь этого, король очень быстро замок окружил, воротами дороги перекрыл, укреплениями четырьмя или пятью замок окружил и для отбития пленных и замка и королевства и свои собственные силы приложил. Названный же Гуго, захвату их первоначально обрадовавшийся, их освобождением и замка утратой сильно устрашенный, встревожился и придумал, каким образом в замок войти сможет то верхом, то пешком, разного вида жонглерами и блудницами притворяясь.
Поэтому, когда однажды это почти всё его внимание занимало, из лагеря узнанный, нападавших решительного натиска сдержать не в силах, [он] в спасительное бегство бросился, когда вдруг среди прочих и впереди прочих душа и коня быстротой Вильгельм[265], брат пленного сенешала, рыцарь радушный и в военном деле заслуженный, его жестоко теснивший, преградить путь попытался. Когда Гуго сам с этой своей быстротой его одного заметил, метнув копье в него часто направлял [коня в разные стороны], но, так как в страхе перед преследованием задержаться не осмеливался, [то] во взаимное бегство увлекал; в этом удивительно и чрезвычайно искусный, так что, если бы с ним один на один через какое-то время вступить [в схватку] смог, [то] отвагу души или в трофее поединка или в смертельной опасности удивительную славу явил. Часто ведь случалось, что деревень, на пути расположенных, и случайно встреченного врага решительного нападения никаким образом избежать [он] не мог, если не притворным обманом: поэтому самого же себя за Вильгельма де Гарланд выдав, громко кричал, что, напротив, Вильгельма Гуго преследует и, с королевской стороны чтобы ему как врагу преградили путь, призывал. Такими и другими подобными [хитростями], как языка ловкостью, так и ума предприимчивостью, бегством ускользнувший, над многими [он] один посмеялся.
Король же, ни из-за этого, ни из-за другого случая от начатой осады не отказавшийся, замок стиснул, воинов гарнизона измотал и сражаться с ними не прекращал до тех пор, пока побежденных, втайне от рыцарей, несмотря на козни некоторых из гарнизона, мощной доблестью к сдаче не принудил. В каковом замешательстве рыцари, к донжону бежавшие, о жизни, не о пленении заботились; даже там запертые, ни себя полностью защитить, ни из донжона уйти каким-нибудь способом [они] были не в состоянии, пока некоторые убитые, многие раненые, королевского величества решению подчинившись, как себя, так и донжон, не посоветовавшись с господином своим, открыли. Так что «благочестивый и греховный в одном и том же деянии»[266], сенешала себе, братьям брата, жителям Корбея [их] графа, как благоразумно, так и милостиво вернул. Из рыцарей замка некоторых, владения их разорив, лишил наследства; некоторых, долгими тюремными мучениями, чтобы устрашить им подобных, сокрушив, более сурово наказать постановил; и начало [своего правления] такой победой вопреки надежде соперников на славную корону, Богом данную, [он] облагородил[267].
Глава XVI.
О переговорах между королем Людовиком и королем Англии Генрихом, имевших место в Планш-де-Нефль
Тем временем[268] случилось прибыть в Нормандские области королю Англии Генриху, мужу сильнейшему, в мире и войне славному. Какового восхитительное и почти всем миром засвидетельствованное превосходство даже этот грубый провидец, англичан вечных судеб волшебный созерцатель и рассказчик – Мерлин[269] – как изысканно, так и правдиво наивысшей похвалой наделил, а также в прославлении его голосом пророческим, вдруг вырвавшимся наружу, как прорицателю обычай внушил: «Наследует, – сказал [он], – лев справедливости, от рыка которого галльские башни и островные драконы задрожат. В дни его золото у лилий и крапивы будет отнято, и серебро из копыт крупного рогатого скота проистечет. Люди с завитыми волосами в различное руно оденутся, так как внешний облик обозначает внутренний. Ноги лающих будут искалечены, мир [они] будут иметь обычно, человечество в мучении будет страдать. Расколото будет устройство торговли, половина круглой будет[270]. Погибнет коршунов алчность, и зубы волков затупятся. Детеныши льва в морских рыб превратятся, и орел его на Орлиной горе[271] совьет гнездо».
266
267
Согласно хронике Клэра, «
268
По-видимому, в конце зимы, в феврале или начале марта 1109 г. (
269
Пророчества, приписываемые волшебнику Мерлину, известны по «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского, недавно составленной (ок. 1135/38 гг.{{{134}}}(
270
Намек на выпуск монеты достоинством в 1/2 пенни (обол), которая имела круглую форму. Хотя по кладам известно, что в IX в. каролингские оболы проникали на Британские острова и обращались там, собственная полноценная чеканка оболов началась только при короле Эдуарде I (1272, †1307) (
271
Гора в Уэльсе, вероятно, Сноудон, которая по-гэлльски называется Mynydd Eryri («Орлиная гора»). Именно в правление Генриха I Боклерка был завоеван Северный Уэльс: «