Так как все такие и столь древние пророчества настолько и к усердию его персоны, и к королевством управлению применяются, что ни одной йотой, ни одним словом ему противоречить не в состоянии, так как из этого даже [то], что в конце о детенышах его говорится, ярко обнаруживает сыновей его и дочь, утонувших в кораблекрушении[272] и морскими рыбами поглощенных, и изменчиво природой превращенных, что пророчество определенно подтверждает.
Итак, названный король Генрих, брату Вильгельму счастливо наследовавший[273], по совету просителей и добрых людей королевства Англии, по закону древних королевство с удовольствием устроил и сами старинные обычаи королевства для получения их благосклонности клятвенно подтвердил[274]; [он] направился в порт герцогства Нормандского и, положившись на помощь короля Франции[275], землю собрал, законы восстановил, мир силой насадил, не менее, чем вырывание глаз и повешение, ворам, если похитят, пообещав. Таким образом, этими и им подобными обещаниями и частыми приведениями обещаний в исполнение, поскольку «на обещания богат любой быть может»[276]. «И молкла земля перед ним»[277]; мир сохраняют против своей воли воинственные нормандцы из датчан, к соблюдению мира непривычные и в этом самом грубого прорицателя предсказанием уверенные. «Погибнет даже коршунов алчность, и зубы волков затупятся», когда ни благородные, ни неблагородные ограбить или украсть что-либо дерзостью самонадеянной не будут предвкушать. Что также [он] сказал: «От рыка льва справедливости галльские башни и островные драконы задрожат», – так [и] произошло, что почти все башни и некоторые крепчайшие замки Нормандии, которая частью Галлии является, или разрушить [он] приказал или своих [людей] навязав и из собственной казны заботясь, или, если [уже] разорены были, собственной воле подчинил. «Островные драконы задрожали», когда ни один из английских высоких баронов даже роптать все его правление не посмел.
«В дни его золото у лилий», что означает добрые благовония от священников, и «у крапивы», что означает – от светских, исколотых, чем он добился, посвятивший себя тому, чтобы, так как для общей пользы [он] трудится, [то и] все ему служить будут. Безопаснее все же, чтобы один всех защищал, ото всех имея, чем не имея для одного, всем погибнуть. «Серебро из копыт крупного рогатого скота проистечет», когда сельских жителей безопасность полнотой житниц, [а] полнота житниц множеством серебра полным ларям послужит.
При случае и замок Жизор как лестью, так и угрозами от Пайена де Жизор добился ему отдать[278], замок крепчайший, расположенный в выгодном месте, поскольку на общей границе Франции и Нормандии, на реке, вознаграждающей изобильной рыбой, которая называется Эпта, разделявшей некогда межевой веревкой[279] франков и датчан[280]; единодушно [она] пределы разграничивает, к вторжению во Францию благоприятный нормандцам давая проход, французов предохраняя. Так что, если удобный случай обладать [Жизором] представился, [то] король Франции не менее короля Англии ощущал необходимость добиваться [замка] из-за удобства самого места и неприступности по королевскому праву. И таким образом их притязания на замок между обоими королями к внезапной ненависти горючим материалом послужили. Вследствие этого король Франции, когда к нему [королю Англии] для возвращения или разрушения замка послал, но не преуспел, упрекая в нарушении договора, день обсуждения установил [и] место назначил.
Накопилась между тем, как в таких обстоятельствах имеет обыкновение случаться, злословием соперников возбужденная ненависть королей так, что невозможно стало усмирить. Таким образом, для переговоров великолепными и ненавидящими навстречу друг другу [они] поспешили, мужей воинственных [они] собрали. Итак, собравшись в большом числе со стороны Французского королевства высокие бароны, а именно: Робер, граф Фландрский, с четырьмя почти тысячами воинов; граф-палатин Тибо[281], граф де Невер[282], герцог Бургундский[283] с другими в немалом количестве [и] даже многими архиепископами и епископами, – через земли графа де Молан[284], так как [он] примкнул к королю Англии, пройдя, опустошив и пожарам подвергнув; таковыми благодеяниями [они] будущим переговорам угождали.
Вот так, с обеих сторон большое собрав войско, пришли к месту, обычно называемому Планш-де-Нефль, к замку, несчастливому местом, которому давнее соседство почти или всегда мешало поддерживать согласие; на берегу встретившееся и от взаимного перехода удерживаемое рекой, войско расположилось [лагерем][285]. По размышлении же, из благородных и мудрых избранные французы через мост трясущийся, и единичным, и многим переходящим внезапным низвержением угрожавший, к английскому королю направились.
вернуться
В крушении корабля «Blanche Nef» ночью 25 ноября 1120 г. погибло множество народу, в том числе и трое детей Генриха Боклерка: наследник Вильгельм Аделин, женатый на Матильде д'Анжу; Ричард, начальник гарнизона в Лез Андели, и Матильда, графиня де Мортань (Orderic Vital. L. XII, cap. 14. Col. 888-892).
вернуться
О реформах, проведенных в Англии Генрихом I Боклерком, см. Davies H.W.C. England under the Normans and Angevins, 1066-1272. London, 1905. P. 133-140; Green J.A. The Government of England under Henry I. Cambridge, 1986. P. 51-133.
вернуться
С согласия короля-соправителя Людовика, а не Филиппа I, который предсказал своему сыну грядущие осложнения: «1106. Людовик, король-соправитель и с тех пор совершеннолетний, когда советом некоторых из своих приближенных был введен в заблуждение, согласился, чтобы они так повели себя, отцу, мудрому мужу, возражая; и зло, которое после этого случилось, духом предчувствия было предсказано» (Mauriniacensis monasterii Chronicon... Op. cit. Lib. II. Col. 141). Завоевание Нормандии стало следствием сражения при Теншебрэ, выигранного Генрихом I у своего брата Робера Короткий Сапог 28 сентября 1106 г.
вернуться
P. Ovidii Nasonis Artis amatorii. L.I, 444 (перевод коммент.) // P. Ovidii Nasonis quae supersunt opera. Vol. 1. Heroides. Amores. Ars amatoria, etc. Leipzig, 1828. S.379.
вернуться
Позднее, 15 лет спустя, в 1123 г. Пайен с согласия Людовика Толстого сделал попытку отвоевать свой замок: «Судебное заседание в понедельник, когда проходит ярмарка, проводилось в доме Пайена де Жизор, на которое приглашен был Робер де Шандо, королевского донжона управитель, чтобы там же коварным образом вооруженные убийцы неожиданно [его] убили и весь замок сразу же скрытым войском со всех сторон захватили. В тот же день воины, смешавшись с крестьянами и женщинами, из окрестных деревень на ярмарку спешившими прийти, в город свободно проникли и горожанами, многим из которых издавна знакомы были в домах их легко в гостевые комнаты приняты были, множеством своим город в большей части наполнили. Наконец, в час измены многочисленные гонцы Роберу напоминали, чтобы [он] поспешил; но благочестивая Изабель, жена его, долго задерживала, чтобы домашними делами занимался. Разумеется, это волей Господа сделалось. Итак, пока Робер медлил, Бодри на заседание последним пришел и, так как другие еще молчаливо ожидали в доспехах, первым плащ сбросил и, покрытый хауберком, с чрезмерной поспешностью воскликнул: «Эйа, рыцари, что должно сделать, начинайте и храбро действуйте!» Сразу же людьми из крепости измена открыта была и, так как шумное замешательство возникло, [Бодри] ближайшие к людям Пайена двери силой захвачены были. И когда Робер вскочил на коня и, об измене не зная, на ярмарку явился, вооруженных злодеев, город грабивших, издалека увидел и ужасный грохот войны со всех сторон услышал и, устрашенный, к убежищу, от которого еще удален был, как можно скорее устремился. Там тогда граф Амори и племянник его Вильгельм Криспен, со своими людьми, на гору напротив укрепления вооруженные поднялись и угрозами более, чем действиями напугать находившихся в замке старались. Все, наверное, которые в этом преступлении отметились, были врагами общества и в деле клятвопреступления против короля обвинены были. Робер же, так как их из города, который сильно укреплен был, воинами своими изгнать не смог, потерпел поражение; подложив огонь, ближайшие дома зажег, и истребительное пламя, раздуваемое ветром, весь город охватило. Врагов таким образом из внутренней части города [он] изгнал и штурма укреплений избежал. И в столь большом замешательстве щедрые и честные горожане Жизора многое потеряли и, утратив дома с имуществом, нуждой истощены были. Даже церковь св. Гервазия, которую несколькими годами ранее архиепископ Жоффруа освятил, сожжена была. Король же [Генрих], так как слухи такого рода узнал, из Понт-Адемера с войском своим в Жизор поспешил и там против изменников своих, если отыщет их, смело сражаться пожелал. На деле те, так как узнали, что победитель, которого до сих пор осадой занятым считали, быстро приближается, со страхом и мукой, и с большим позором убежали. Потом королевские судебные чиновники в графстве Эвре и всех [других] земли изменников захватили и в королевский домен включили. Гуго, сын Пайена, вместе с Этьеном, графом де Мортэн, тогда был и, отца своего злодеяний несведущий, королю служил. Поэтому король ему отцовское владение пожаловал, а старика, виновного в клятвопреступлении, вместе с Эрве, сыном его, лишил владений» (Orderic Vital. L. XII. Cap. 19. Col. 905). После этого Пайен принял монашество в аббатстве Сен-Мартен-де-Понтуаз (Cartulaire de Saint-Martin de Pontoise. Ed. par J. Depoin. Pontoise, 1895. P. 408. - Цит. по: Waquet H. Op. cit. P. 102, note 1).
вернуться
Намек на веревку, которой тогда обычно пользовались для размежевания земельных участков.
вернуться
Герцогство Нормандское было образовано в 911 г. по договору между королем Франции Карлом III Простоватым (893-922) и Роллоном (†932), предводителем норманнов, главным образом выходцев из Дании. Договор был заключен в местечке Клэр-сюр-Эпт, и тогда же река Эпта была определена границей между владениями герцога и короля. Об этом нам сообщает только Дудон († ок. 1023): «Итак, посланец об этом услышал, герцогу Роберу сообщил. Поэтому в назначенное время [они] прибыли в установленное место, которое называется «У святого Клера». Роллона же войско на той стороне реки Эпты расположилось, короля же и Робера – на этой (...). Отдал [король Карл] таким образом дочь свою по имени Гизла в жены этому герцогу [Роллону, в крещении Роберу], и землю установленную в аллод и в размере от реки Эпты до самого моря (...), от которой [он] может жить» (Dudonis decani Sancti Quintini Veromandensis De moribus et actis primorum ducum Normanniae libri tres. L. II. Rollo // PCC. T. CXLI. Parisiis, 1853. Col. 650). Косвенно это сообщение подтверждается свидетельством более раннего хрониста Флодоарда († 28 марта 966 г.), «Анналы» которого до нас дошли с лакуной между 878 и 918 гг.: «Год 923. Этими неотложными делами Гуго, сыном Робера, призванный король Рауль из Бургундии пришел в Компьень на Уазе, и услышав, что норманны область Бовэ опустошили, туда переправился вместе с архиепископом Сеульфом и графом Эрбером, и некоторыми другими избранными сильными мужами. Реку Эпту перейдя, [он] вторгся в землю, которая совсем недавно норманнам, в веру Христову перешедшим, чтобы [они] эту веру почитали и мир имели, дана была. Часть некоторую этой земли король с франками, поскольку норманны мир, который [они] заключили вследствие позволения Карла, который обещал им обширные земли, сокрушили, кровью и огнем опустошил» (Flodoardi canonici Remensis Annales. Anno DCCCCXXIII // PCC. T. CXXXV. Lutetiae Parisiorum, 1853. Col. 429-430).
вернуться
Робер I, сир де Бомон-ле-Роже (ок.1082, †5 июня 1118) и граф де Молан (1098-1118), был ветераном нормандского завоевания Англии; он сражался при Хастингсе в 1066 г., поэтому английские историки так расхваливают его. Генри, архидьякон из Хантингдона (†1155/60), в письмах к другу Вальтеру о знаменитых мужах своего времени таким образом характеризует его: «В делах светских мудрейший (...), был опытностью известен, красноречием искусен, в лукавстве проницателен, в предусмотрительности прозорлив, нравом переменчив, в благоразумии непреодолим, в совете глубокомыслен, ума великого» (Henrici archidiaconi Huntingdonensis Epistola ad Walterum de mundi contemptu sive de episcopis et viris illustribus sui temporis // PCC. T. CXCV. Parisiis, 1855. Col. 984). Согласно традиции, переданной Филиппом Муске († 1282) и трудной для проверки, он захватил Париж силой оружия в 1111 г. (Luchaire A. Annales, № 103, 111), возможно, в середине марта, когда Людовик VI проводил курию в Мелене (Bur M. Suger... Op. cit. P. 81-82). Робер и его люди были хозяевами города в течение нескольких часов и успели разграбить королевский дворец (Delperri/e de Вауас J. Op. cit. P. 210-211).
вернуться
Эпта протекает в километре к югу от Планш-де-Нефль.